armageddon pt. 2

Ты идешь сквозь пепел, оставляя за собой борозды из расплавленного стекла — следы твоей священной геометрии. Демоны уже не танцуют. Они замерли, впиваясь в тебя пустыми глазницами, словно узнали в тебе родственное нутро. Их крылья, обугленные и хрупкие, шелестят, как страницы сгоревшей Библии. Ты поднимаешь лезвие — не для удара, а в тосте. «За бессмертие мгновений, что кончаются слишком рано»

Они смеются хором, и звук этот похож на скрип ржавых качелей во дворе дома, которого больше нет. Ты помнишь его. Помнишь, как ветер выл в проводах, словно ребенок, забытый в пустоте. Теперь здесь только мы — те, кто не смог достроить свои крепости из песка перед приливом. 

Пламя лижет небо, выворачивая звезды, как карманы у мертвеца. Ты находишь в золе обгоревшую куклу — один глаз уцелел, стеклянный и насмешливый. *«Смотри, — шепчешь ты, сжимая ее в ладони, — мы все стали такими. Полустертыми. Полуживыми»*. Демоны тянутся к кукле, но ты разжимаешь пальцы, и ветер уносит пепел в черную воронку над горизонтом. 

Ты хотел бы сказать, что это освобождение. Но правда в том, что даже ад отвергает нас. Мы — пепел, который не может стать землей. Пламя, которое не может согреть. Любовь, которая не смела назвать себя вслух, пока не стало слишком поздно. 

Где-то вдалеке трескается зеркало — небеса? Совесть? Ты не проверяешь. Ты закуриваешь сигарету от ближайшего костра и вдыхаешь яд, как будто это единственное, что осталось от воздуха. Демоны повторяют за тобой, их легкие выдают хриплый вальс. 

«Сколько еще?» — спрашиваешь ты у пустоты. Но ответом служит лишь треск пожарищ, складывающихся в твое имя. Армагеддон не приходит — он уже здесь, давно и привычно, как шрам на изгибе ребра. 

Ты падаешь на колени не от боли, а от тяжести понимания: даже в конце света не будет финального аккорда. Только тишина, прерываемая шепотом: «Сожги и это».