Сквозь спектакли Миров и Сцены

Историзм

Тут за эпохой
прошла эпоха –
планета глохла
от зубного грохота.

Эпоха Знанья
была, да сдохла.
Разруха – тоже,
увы, - эпоха.

Долго ахало эхо,
охало...
и растворилось
в эпохе ВОХРа.

Слёзы вытекли.
Кровь засохла.
И наступила
эпоха лоха.

Походя,
в похоти
хорошо ли, плохо,
строят лохи
эпоху хохота.


______________

Москва, которая в метро

Россия – нищая сума,
(сметали, не расшили)
как жизнь, которая сама –
не та, что разрешили.

Жар-птица, светлое перо, –
не та, что в зоопарках.
Москва, которая в метро,
не та, что в иномарках.

И в том - История сама:
князья с народом в ссоре.
Им - только горе от ума,
нам - ум от горя.

_____________________

 П О П Ы Т К А
О Т К Р О В Е Н И Я


Я в Мире не искал чудес,
шагая вдоль... каменоломни.
Вставали звёзды, чтоб напомнить
о бесконечности небес,

пернатых
неземная плоть –
земное эхо
Озарений,
и над руинами Творений –
закатов бронзовая водь.

Здесь диалектика нетленна:
лишь тот родится, кто умрёт.
Восторг – печаль наоборот.
Любовь – грядущая измена.

Как переливчата река! –
я по следам ищу причину.
Пророка гонит на Чужбину
незавершённая строка.

Коль от добра добра не ищут,
то в Мире нет добра давно.
... Одетый в золото трактирщик
мне вынес в черепе вино,

седой мулат играл на флейте,
качалась ширма... – жёлтый шёлк,
там кто-то...
- Пейте!
слушал...
- Пейте!
Я улыбнулся и ушёл.

Уж коль дышать,
то чистой грудью.
Вокруг итак полно калек;
где "победителей не судят"
забыты Бог и человек.

Сам для себя слуга и Царь;
не дипломат и не изгнанник,
я – просто гость
и добрый странник,
цивилизованный дикарь,

идеалист и теоретик
печальным фактам вопреки.

И только след моей руки
я оставляю на планете,
на разобщённых берегах
лишь измеряя ход теченья.

Я – раб и символ отреченья:

мечтатель
с цифрами
в руках.


_______________

Мы уезжаем
в сторону Египта


Мы уезжаем в сторону Египта
поговорить с камнями Пирамид,
в какой войне
восстал их грозный вид, –
быть может, Реквием,
а может быть, Постскриптум

послания о хрупкости программ
в обычном галактическом масштабе:
о девочке,
что варит кофе папе,
о мальчиках
и их цветах для мам,

о тех, кто доброту считает долгом,
о тех, чья мысль
пронзает страх и мрак,
про поросят,
что обманули волка,
про тех, кто любит Мир за просто так,

о мудрости, что песней отзвучала, -
ведь Солнца гаснут, отдавая свет.
И этот факт не ведает начала,
храня Миры, которых больше нет.

Мы уезжаем в сторону Египта
поговорить с камнями Пирамид,
в какой войне
восстал их грозный вид, –
быть может, Реквием,
а может быть, Постскриптум.

__________________________

Поток преданий


Любопытство – не любознательность.
Любопытство – черта тупых.
Их присутствие – обязательно:
зрячий – ценность. Надежда их.

Только свойство «Миров наощупь» -
их презренье к поводырям:
нет дорог на планете проще
тех, что – к ямам да лагерям.

Только надо ведь что-то сделать,
чтоб привить любовь к слепоте -
"приучить" шагать в темноте,
путешествуя в «тайнах тела».

Осень – время воспоминаний
об утерянном навсегда.
Только это ведь – не беда:
вёсны – память,

ПОТОК ПРЕДАНИЙ.

... Их прочтут и построят Мир.
Потому, что нетленна ценность,
сквозь спектакли Миров и Сцены
заполняя мечтой эфир.

___________________