Илья слезает с печи

Маленький Илюша очень любил бегать по пшеничным полям, среди стаек бабочек, ему нравилось представлять, как у него отрастают крылья, и он становится одним из этих прекрасных созданий. Он ещё не знал, чего стоил каждой бабочке её полёт, и какой путь каждая из них прошла, чтобы получить эту способность оторваться от земли.

Однажды Илюше подарили маленького черного котёнка. Он назвал его Мурлыка. Ему очень нравилось с ним проводить время, котёнок всегда откликался на игры и был ласковым. День за днём они проводили в весёлье или просто валялись вместе на печи, где малыш мурчал свои вкрадчивые песни, баюкая Илюшу.

Прошло много лет. Илюше уже исполнилось 33 года. Жизнь его протекала размеренно и многие дни были похожи друг на друга. Он давно не бегал по полям, можно сказать, с того момента, как у него появился чёрный котёнок. Спустя годы его питомец оставался таким же ласковым, и они всё также любили нежиться на печи, вместе встречая рассветы и провожая закаты. Котик мурлыкал ему свои убаюкивающие песни, тёрся об ноги и любил полежать на коленках, чтобы доставить своему хозяину наслаждение.

В один из дней Илюша привычно лежал на печи и слушал песни Мурлыки. Послышался зов матери, которая к этому времени стала полностью седовласой, но оставалась ещё бойкой старушкой.

- Илюша, ты покушал? Поможешь мне нарубить дров?

- Потом, мам! У меня котик на коленках, не выгоню же я нашего любимого Мурлыку! Он так расстроится, что я оставлю его одного!

Даже издалека было слышно, как тяжело вздохнула мать. Этот ответ она слышала слишком часто, ведь её сын и Мурлыка были неразлучны! А ей всё приходилось делать самой. Она слишком любила своего дорогого сыночка, чтобы заставлять его бросать своего питомца, да и утруждать его она не хотела.

Илюша перевернулся на другой бок и посмотрел в окошко. Был в разгаре летний день, и на окошке кружила стайка самых разных насекомых. Там были мухи и пчёлы, одна стрекоза, несколько комаров и яркокрылая бабочка. В углу окна жил паук, и в его паутине запуталось несколько разных насекомых, некогда пышущих волей к жизни, но теперь иссушенных коварным хищником. Порхание крыльев бабочки по стеклу о чём-то смутно напомнило молодому мужчине, это чувство возникло легким томлением в груди, но Илья не обратил на него особого внимания. Тем не менее, он неотрывно наблюдал за бабочкой, пока она билась об окно в надежде выбраться на вольный воздух.

Илья было приподнялся на локте, чтобы спрыгнуть с печи и помочь бабочке, но Мурлыка мяукнул спросонья и удобно устроился на его руке. Илье так не хотелось тревожить котика! И он снова лёг, продолжая наблюдать за бабочкой. Картинка начала его постепенно усыплять, но внезапно движение в окне стихло. Илья мигом встрепенулся и увидел, что бабочка угодила в ловушку паука. Она больше не билась крыльями и была практически обездвижена.

Щемящее чувство в сердце Ильи стало ещё более отчетливым. Он почувствовал порыв помочь бабочке, и приподнялся было, но снова Мурлыка сонно мяукнул и стал массировать матрас рядом с Ильей, приглашая его прилечь и насладиться отдыхом и своим мурчанием. Илья застыл, сердце его все больше наполнялось тоской, когда на арену вышел большой черный паук. На его упитанном пузе был большой серый крест, и не было никаких сомнений в том, чем закончится встреча бабочки и паука.

Котик будто ещё упорнее мурчал, не давая Илье опомниться, но тот больше не мог сдерживать порыва, и спрыгнул с печи. Мурлыка мяукнул. Илья подлетел к окну и сорвал паутину вместе с бабочкой, попутно раздавив паука ногой.

- Ещё немного, и мы не успели бы! - Илья укоризненно посмотрел на беззаботного кота.

- Ну и что, - недовольно промурчал котик, - Нам то какое дело, наше дело - отдыхать и наслаждаться.

- Ты не понимаешь, глупыш! Знаешь, через что она прошла, чтобы стать бабочкой?

- Да хоть огонь и медные трубы! Наша то забота какая! Их столько тут летает, я их столько переловил..

Илья замер. Его смутное беспокойство стало таким явным, что он перестал думать о чем-либо ещё, кроме этого чувства.

- А ведь я когда-то мечтал стать одним из них, бабочкой, которая выдержала многое, чтобы обрести крылья.

В его голосе чувствовалось горечь. Ему было больно за свои мечты, вместо исполнения которых он занимался лежанием на печи.

- Зачем тебе это? Разве мы плохо лежим на печи? Я ношу тебе мышей, ты меня гладишь.

Мурлыка попытался потереться об ноги хозяина, но тот в ужасе отпрянул. Перед глазами Ильи пролетели годы его жизни, на протяжении которых он только и делал, чо гладил кота. Он вспомнил просьбы матери, которых он так и не исполнил. Где-то во дворе раздавался стук топора. Он был редким, тяжёлым, и сопровождался уже ставшими привычными вздохами матери. Жгучее чувство стыда и боли заполнили сердце Ильи, которое вовсе не было чёрствым. Просто долгое время он не слышал его, увлёкшись мурчанием кота.

- Я всё ещё хочу стать кем-то, кто не побоялся рискнуть, чтобы вырастить крылья!

- Ильяя, - вкрадчиво запел кот, - Это ведь бывает только в сказках, мы живём в реальном мире. Максимум, что ты сделаешь - устанешь, и захочешь вернуться на печь.

- Нет! Я отлежал все бока, а главное, все мои мечты оказались погребены под толстым слоем твоей шерсти!

Илья всё ещё держал в руке бабочку, крепко, но бережно сжимая её в кулаке. Он прошёл мимо кота, остановился на крыльце и посмотрел в бездонную синь летнего неба. Как никогда ему хотелось оторваться от земли и воспарить, подобно бабочке! Он аккуратно высвободил её из паутины, мягко разгладил крылышки кончиком мизинца, и раскрыл ладонь.

- Лети, смелая красавица!

Бабочка тут же вспорхнула, и повинуясь потокам воздуха, стала подниматься всё выше, словно по спирали взбираясь в небо. Илья смотрел на неё с замиранием сердца. Потом он опустил взгляд, и решительно направился к матери. Хрупкая старушка как раз занесла топор над очередным  поленом, когда Илья мягко перехватил руку матери, и сказал:

- Я сам.