Петр Первый. Вольтер

Нас постигло новое несчастье умер скульптор, отливший в бонзе Петра Первого, Зураб Церетели, выше Кремлёвских звёзд, но ниже критериев идентичности
И вновь всколыхнулось непонимание незнание истории и просто фактов относительно деятельности Петра.
Да это и понятно, даже Пушкин, обладая не дюжим умом, не смог понять и написать о Петре. Он признавался, написал всего одну тетрадь, никак не могу совместить его гений и злодейство, не понимаю.
Елизавета, дочь Петра Первого, возмущаясь негативными реакциями Пруссии и Англии, кстати, та, что оставила после себя 1500 драгоценных платьев, повела войну с Германией и через 7 лет вошла в Берлин победителем, взяв себе в союзники первого мыслителя Европы Вольтера. Она так же была задета гением своего предка и поручила написать о Петре Первом западника, философа, друга - Вольера, интеллектуальные и моральные принципы которого были выше просто чисто человеческих и рассматривали мир и его деятельность как акт божественной воли проведения и личности.

 Выполняя заказ дочери Петра, императрицы Елизаветы, Вольтер
работал около семи лет (1756—1763) над своей «Histoire de l'Empire de
Russie sous Pierre le Grand». Целью этой книги было прославление Петра I.

Но и он не справился со столь непростой задачей как Петр Первый, не смотря на то что он чистокровный Дракон - 29 градусов Скорпиона по рождению, но и француз - увлекающийся, восторженный легкий и проницательный. Впрочем не все материалы еще расшифрованы и хранятся в Петербурге.
 
Оценка Вольтера Петра Первого превосходна и исчерпывающа: "Петр Первый еще более великий чем Карл!" и этим все сказано. Он считал Петра великим героем просвещения и гениальный реформатором.

"Для Вольтера Петр I был воплощением идеала «просвещенного государя»; в его лице воображение Вольтера создало едва ли не героический образ «северного исполина». Кроме того, Петр поднял международный престиж России на небывалую высоту и,
выдвинув свою страну в ряд европейских держав, заставил их считаться с «северным колоссом» так, как до тех пор в Европе никогда не считались с Россией. Вольтер это учитывал, это ему импонировало. Он
не скупился на выражения восторга перед страною, сумевшею за полстолетия сделаться столь заметным участником европейской жизни. Это «чудо, единственное в своем роде» он собирался изобразить в своем новом труде.
. Увлечение Вольтера было искренним. Конечно, драгоценные шубы и прочие подарки из России были ему приятны, но все же, работая над «Историей Российской империи», он испытывал неподдельный подъем
творческой энергии.
 публикация Платоновой.

Письма Вольтера к И. И. Шувалову заполнены просьбами о присылке
ему из России материалов, необходимых для выполнения заказа русской
императрицы, а также инструкций относительно того, как должны быть
освещены в его «Истории» те или иные моменты биографии Петра I. С точки
зрения русской царицы и лиц, ее окружавших, некоторые моменты этой
биографии являлись в той или иной мере щекотливыми, и в силу этого
окончательная редакция труда требовала особенно осторожного подхода
и точной договоренности  и непрерывно просит разъяснений
относительно того или иного темного для него места в жизни Петра I
или мало ему известных событий русской истории, указывает на непонятные ему русские слова, на неведомые ему обычаи и нравы, спрашивает,
что и как следует говорить о том или ином лице или событии. В ответ
Вольтеру посылались копии нужных ему документов, эстампы, медали
и объяснительные записки, составленные русскими учеными.

16 вопросов Вольтера - очень деликатных и в то же время основополагающих дают некоторые ответы, но не более того, суть и истина за пределами нашего понимания - мы и сегодня не понимаем что происходит, а 400 лет назад того и более подобно.
Итак вопросы:. «С изумлением вижу в записках, которые бегло просматриваю, следующие слова:
Употребил ли он на нужды государства доходы монастырей, и сохранил ли в его царствование монастырь Троицы свои огромные имения?
«имения Троицкого монастыря вовсе не огромны —они приносят дохода только двести тысяч р у б л е й»!—восклицает он. Дата 22 ноября 1759 г. вполне правдоподобна: наша записка, весьма вероятно, составлялась для Вольтера
и была ему отослана во второй половине 1759 г., когда, готовясь отправить
ВОЛЬТЕРУ В РАБОТЕ НАД „ИСТОРИЕЙ РОССИИ ПРИ ПЕТРЕ ВЕЛИКОМ"
 в Россию на просмотр первый, уже напечатанный том своего труда,
Вольтер собирался приняться за второй и, конечно, просил новых материалов. Прутский поход 1711 г., вторая женитьба Петра I, интриги
Герца, «дело» царевича Алексея, и многие другие. Вопрос о сооружении больших дороги зданий в новой русской столице, реформы в области законодательства и церковных дел—все эти темы относятся именно ко второму тому, над которым Вольтер собирался работать осенью 1759 г.

Вопрос о Екатерине I. Сирота из бедной, но «благородной»
литовской семьи, воспитанная лютеранским пастором Глюком с целью
дать полное развитие ее счастливым природным свойствам,—такова была
тема, на которую Вольтеру предлагалось дать вариации.
НО все очень просто - Екатерина Первая обладала "стойким, нордическим характером, закаленным жизненным опытом и мудростью Литвы", что так важно было для импульсивного Петра Первого. Ее привязанность к нему, готовность всюду за ним следовать, не боясь утомления или опасностей; ее мудрые советы, которые всегда шли на пользу Петру I, которыми она заслужила и до смерти этого государ
сохранила всю его любовь и благодарность

Жестокость Петра вынужденная, с подорванной бунтами с малолетства нервной системой он не терпел непослушания и неповиновения, предвидя последствия оных. Мы сегодня видим разгул криминала и бомжей, как неуправляемого болида, не смотря на созданные системы социальных домов и психушек и отмененных тюрем и каторг - государство не собирается содержать зеков, они ему более приемлемы в иных образах для содержания.

О ВЕликом Посольстве и "подмене Петра"
Язык, русский, который Петр Первый практически забыл, феномен, думаю, известен каждому. После 3х месяцев каникул в иной стране невольно переходишь автоматом - соответственно. А тут два года - полное погружение, большой, просто глобальный объем трех и более языков, поневоле родимый уступит место устремленности.
Соратники по Посольству практически все стали его правой рукой, единомышленниками, и не Только Ал Меньшиков, за редким исключением, а не исчезли невесть куда и где, читайте историю.

Царствование Петра I продолжалось более тридцати лет, и почти невозможно сообщить обо всех переговорах, в течение его происходивших
(для этого пришлось бы написать труд в несколько томов, что, кажется,
не является намерением г. Вольтера

«Духовный регламент» Петра I широко известен, ибо переведен (на немецкий язык и напечатан в Данциге в 1723 г. под заглавием «Geistliches
R;glement». По всей вероятности, он также переведен) и напечатан в виде
приложения к книге, в которую вошли так называемые Анекдоты (князя
Меншикова) о царствовании Петра Великого. Знаменитый архиепископ
Феофан Новгородский написал под наблюдением Петра I (этот регламент, а также и распространенный российский катехизис и духовные
сочинения о преобразовании духовенства и другие) этот регламент и прочие духовные сочинения11, там имеется указ
великого государя относительно монашества, изданный им незадолго до
смерти. Он не напечатан, но заслуживает того, и даже следовало бы его
перевести на все европейские языки в доказательство здравых и благочестивых намерений императора относительно религии.
. Продолжение очерка о церкви будет доставлено г. Вольтеру незамедлительно.

Существует несколько собраний писем Петра I к вельможам, сохраняемых их потомками, как сокровище. Самое большое принадлежит генераладмиралу графу Апраксину.

В Женеве Салтыков пробыл до начала 1762 г. и несколько лет служил
живой связью между русским двором и Вольтером; через него Шувалов
пересылал в Ферне письма, рукописи, медали, эстампы. Склонный говорить комплименты порою весьма неумеренные, Вольтер в письмах к Шувалову не раз упоминает о высоких качествах Салтыкова, о его любви к знанию, трудолюбии и благодарной преданности своему благодетелю
И. И. Шувалову.

Вольтеру казалось, что, знакомя с этой новой Россией западных современников, он становится причастным делу ее реорганизатора Петра I: как тот ввел Россию в круг
европейских держав и заставил Запад считаться с ней, так и Вольтер
мечтал ввести ее в круг зрения и внимания культурной Европы и пробудить там к ней интерес. Знаменитейшему из европейских писателей
того времени эта задача казалась и приятной и лестной.

Но Россия, кажется, до сих пор не знакома с Великим Петром, оставаясь в силках пропоганды неведомого разлива и содержания.