Серая кошка

На улице Зеньковича,
На старой водокачке
Жила худая кошечка,
Царапка и кусачка.

Была такою скверною,
Что каждый бросал "кыш",
Тигрицею свирепою,
Ловящей резво мышь.

Вся серая, красивая,
С зелеными глазами.
Охотница ретивая,
С торчащими ушами.

Ее гоняли дети
И взрослые пугали.
Стащила две котлеты,
Но все ее ругали.

Архангельская кошка-
Охотницей была.
Как будто понарошку,
В том домике жила.

Спасала город старый,
В ночи ловя мышей.
А днем лежа в хибаре,
Ждав солнышка лучей.

Ходила гордо кошечка,
Походкою своей,
На улице Зеньковича,
Осматривав людей.

Шипела всем свирепая
И только к деду шла,
Кусачка очень вредная,
Доверилась тогда.

Старик с бородкой редкою,
Всю жизнь работал там
И с кошкою-соседкою,
Болтал он по душам.

Бежит к нему красавица,
Мяукает во всю,
Зелеными уставится,
Глазами в колбасу.

Подкармливал дедуля,
Царапку ту свою.
В хибаре карауля
Ту кошку серую.

А кошка благодарная,
Дедуле своему,
Мышей в зубах, исправная,
Носила старику.

Мужик улыбкой доброю,
Одаривал ее.
И гладил рукой робкою
Красавицу свою.

А серая мурлыкала,
Но только старику.
И в руки ему прыгала,
С другими начеку.

Не верила хвостатая,
Кусачка ни кому.
Для всех ведь диковатая,
Но нежная ему.

Беседы вел старательно,
Мужик с той кошкою.
Та слушала внимательно,
Мяукала ему.

Казалось, будто, слушает.
Та серая его,
И как советы муркает,
Большому добряку.

Мужик ласкал ту кошечку
И гладил по спине,
На улице Зеньковича,
В косившейся избе.

Но шмыгнула хвостатая,
Куда-то в глубину
И след простыл, усатой, той,
Красивой, внеземной,

Кошечки архангельской
Русской голубой
Серой, нежной, ласковой,
Охотницы родной.