Путеводитель по Амстердаму

ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО АМСТЕРДАМУ

Ах, Амстердам, ах, Амстердам,
чем не Венеция здесь вам:
каналов уйма, островов
и свыше тысячи мостов!
Здесь в устье рек Амстел и Эй
он дамбой ограждён своей.
Уже столетья Амстердам
стоит здесь под защитой дамб.
В знак дамбы на реке Амстел
он имя взять себе сумел:
так и зовётся – АМСТЕРДАМ
и им теперь гордится сам.
Среди осушенных болот
возник он как торговый порт,
был с морем Северным сроднён –
каналом с ним соединён.
На сваях был построен он
и крепко балками скреплён.
Каналы между островов
ожили с помощью мостов.

На берегах Амстел-реки
селились прежде рыбаки.
Затем обжили их купцы
и с ними – разные дельцы.

Прошли года, прошли века,
и на Амстела берега
со всей Европы в край свобод
различных вер бежал народ.
И кто здесь только ни живёт:
и кальвинист, и гугенот,
и протестант, и лютеранин,
и индуист, и мусульманин,
и даосист, и синтоист,
и православный, и буддист,
марксист, католик, иудей –
рассеялись с планеты всей.

Сегодня здесь крупнейший порт,
«маяк» североморских вод,
центр экономики страны,
в нём все финансы сплетены:
«Банк Амстердама», «Биржа» есть,
«Банк Нидерландский». Филипс здесь,
семь корпораций мировых,
десятки разных фирм «крутых».

Ах, Амстердам, ах, Амстердам,
не счесть каналов сколько там –
а их за сто шестьдесят пять!
Попробуй все пересчитать!

Сингел-канал тем знаменит –
что был для города, как щит,
когда предстал глубоким рвом.
Каналом стал он уж потом.

Чтоб легче было вам читать,
слова такие надо знать:
«брюг»-мост, канал же просто- «грахт»,
«плейн»-площадь, улица-«страат».

Есть Рейксмузей на Сингелграхт –
предметами искусств богат.
Вокзал Центральный и Музей
архитектурою своей,
как два рождённых близнеца,
неотличимые с лица.
По воле городских властей
там, где залив у речки Эй,
насыпали три островка
и сваи вбили на века –
на них, чтоб город украшал,
Центральный возвели вокзал.
Возвысился он, как дворец,
архитектуры образец.
Ценя деревья и траву,
«Цветочный рынок на плаву»
Сингел-канал здесь приютил –
сей «поплавок» стал людям мил.
Киоски, лавки и лотки
всем предлагают здесь цветки.

В черте тогдашней городской
«Излучиною золотой»
вновь три канала пролегли,
как полукольца у реки.

«Господский» городской канал
особняками знатен стал
богатых, знатных горожан –
и жил в них каждый, как султан.
Стремясь всех перещеголять,
с ума сходила эта знать:
чтоб вычурностью всех сразить,
пришлось не мало в дом вложить.
Зовёт рекламой цветовой
здесь ресторан и клуб ночной,
есть дискотеки для гостей,
кафе и бары всех мастей.

Был «Императорский канал»
прорыт – торговцев час настал:
купцы в свои дома везли
всё, что купить-продать могли.
В них размещали лавку, склад –
порой в семь этажей подряд,
хранили в нём купцы товар,
везли потом уж на базар.
Участок, чтоб построить дом
на берегу пока пустом
в средневековые века,
был очень дорог уж тогда.
Фасады у домов узки –
винтом ступени не редки,
и груз наверх иль на чердак
никто не мог внести никак.
Чтоб грузы поднимать с судов
до верхних этажей домов,
купцы решение нашли:
лебёдки в ход у них пошли –
по блокам двигался канат
и доставлял груз в аккурат.
Нетрезвый муж, как ни смешно,
порой пролазил лишь в окно!
На стенах и сейчас видны
те блоки, что прикреплены.
Строители таких домов
к резным фронтонам чердаков
лепили яркий горельеф,
в искусстве этом преуспев.
Цветы лепили, инструмент,
а кто-то даже свой портрет,
купцов фигуры, рыбаков,
портных и разных мастеров.

На первых этажах в домах
у всех прохожих на глазах
без штор есть окна – хоть смотри,
что делается там внутри.

Был третьим «Принсенграхт» прорыт.
Архитектурой знаменит.
Здесь церковь Дейф и Эрмитаж,
Дворец Юстиции, пассаж.
Модерн голландский здесь царил –
архитектурный стиль творил.
Тут на канале «Принсенграхт»
дома роскошные стоят.
Архитектура их порой
гостей чарует красотой.
Здесь у излучины реки –
старинные особняки
с прекрасным двориком внутри –
на них любуйся и смотри!

И Пётр Первый, наш земляк,
воображение напряг,
когда увидел Амстердам
и лицезрел каналы сам.
Потом, вернувшись в Петербург,
идеей возгорелся вдруг
Васильев остров «распилить»:
на нём каналы проложить.

Но отвлекла тогда война –
тот план нарушила она.

А как каналам без мостов? –
текут они меж островов.
Есть «Тореншлюз» – «Широкий мост»,
«Питон» есть, как змеиный хвост.
Есть «Синий мост» здесь – «Блаубруг»,
колонны вдоль моста не вдруг,
их там поставили не зря –
по два на каждом фонаря.
Есть «Нескио» – мост «Подвесной»,
есть «Старый мост» – он разводной.
Есть «Тощий мост» через Амстел,
хоть деревянный, всё же цел,
пускай вручную разводной,
но древний, как старик седой.
И сотни есть ещё мостов
как связь кварталов-островов.

Средневековые дома,
порой подгнившие весьма,
на набережных – как срослись,
сплошной стеной поднявшись ввысь.
Уж лет четыреста стоят,
в каналы с берегов глядят.
Дома друг с другом сплетены,
одни, подгнив, наклонены

и нависают над водой,
грозя нырнуть в канал порой.
Но каждый удержаться смог,
качаясь, словно поплавок.
Плавучих тысячи домов
швартуются у берегов,
они у многих вместо дач,
качаются в воде, как мяч.
Баркасы, лодки, катера
бросают там же якоря.
Здесь люди на воде живут,
вся жизнь у них проходит тут.

Вот из контейнеров дома
возводит мэрия сама:
соединяют с блоком блок
и вырастает городок.
Комфортный получают кров
из тех контейнерных домов.
Квартплаты там невелики,
живут в них чаще бедняки.

Ах, Амстердам, ах, Амстердам,
вот вышли вы на Площадь Дам,
она Голландии венец!
Здесь Королевский есть Дворец.
А в Новой церкви короли
венчаться с давних пор могли,
и коронации обряд
в ней в наши дни ещё творят.
Здесь выдающихся людей
Голландией хоронят всей.

Здесь оживление вокруг:
универмаг «Пек-Клоппенбург» –
на этаже шестом его –
Музей фигур мадам Тюссо.
Здесь «Магна Плаза», как наш ГУМ,
в нём толчея и вечный шум.
Одной из новых став примет,
здесь встал Свободы Монумент,
где может выступить турист,
пускай он даже анархист.
Здесь празднуют День Короля:
когда в тюльпанах все поля,
оранжевый весь, словно флаг,
ликует город-весельчак!
На ярмарку здесь в дни весны
стремится люд со всей страны,
в ряды торговые войдя,
торгует чем ни попадя.

Гринпис на площади шумит,
скандалами он знаменит,
от загрязнения спасать
не в силах он природу-мать.

У феминисток свой парад:
о равноправии трубят.
Набор желаний не богат:
хотят вернуть матриархат.

Погрязшие во всех грехах,
здесь хиппи наводили страх –
кабаутеров и право
со всей Европы намело.
Для секс-меньшинств свобода тут:
на демонстрации идут
гей, лесбиянка, педофил,
горланя из последних сил.
В одном строю «отец» и «мать»,
не зная, как детей рожать,
трубят, что однополый брак
для человечества – маяк!
Парады шумные путан
смущают строгих пуритан.
Ах, Амстердам, ах, Амстердам,
всё повидала Площадь Дам!

Туристы валят в центр толпой,
как стадо в зной на водопой.
На улицах – не протолкнись.
Смотри, ешь, пей и веселись!
Для авто в центре нет пути,
и чтоб пешком там не идти,

сел город на велосипед –
удобней транспорта здесь нет.
Их тысяч свыше восьмисот
(ворьё крадёт сто тысяч в год!)
А те, кто «велик» поломал,
бросают многие в канал.
Иной турист бывает рад
велосипед взять напрокат.
Для них стоянок сотни тут.
Зевнёшь – в один момент сопрут!

У теплоходов свой маршрут –
каналы бороздя, плывут.
Речной трамвайчик, катерок
в любой доставят уголок.
К услугам вашим круглый год
метро, автобус, самолёт,
микроавтобус и трамвай.
Что хочешь, то и выбирай.

Гордится Башней Амстердам,
дал город имя ей: «Адам».
Та Башня в двадцать этажей,
нет, в двадцать два, чтоб быть точней.
Весь Амстердам любой порой
с площадки виден смотровой.

В обилии здесь церкви есть:
храм протестантов и мечеть,
и католический собор,
и синагога с давних пор.
Шёл 1306-той год,
и в церковь первую народ
вошёл молиться и окрест
над городом вознёсся крест.
С тех пор стоит она пока,
неся свой крест через века.
Её зовут Оуде-керк,
седьмой уж служит людям век.
Есть и Большая Синагога.
Евреи, те, что верят в Бога,
свой Исторический музей
уже давно открыли в ней.
Есть православный русский храм:
когда-то в прошлом Амстердам
приход для русских здесь открыл –
«Святого Николая» слыл.
Для православного народа
возникла Церковь из прихода.
Пройдись по центру, погуляй –
там под названьем «Попугай»
есть Церковь Павла и Петра –
три хора в ней звучат с утра.
В церквях, где службы не идут,
там на концерты всех зовут,
на выставки и эрмитажи,
полотен редких вернисажи.

Бегинки-сёстры в Бейгенхоф
давно нашли надёжный кров.
Имея свой «закрытый» двор,
поклоны бьют в нём до сих пор.
Стоит там самый старый дом,
Монашки статуя при нём.

Есть церковь тоже в Бегинаже,
монашки молятся в ней даже.

Музеи в городе кругом:
Ван Гога и Рембранта Дом,
алмазов фабрика-музей
с большой коллекцией камней.
Бриллиант, рубин и изумруд
в кольцо и в перстень вправят тут.
Еврейский Иоденбюрт-квартал
Рембранта и Спинозу дал,
банкиров шустрых и купцов
и дел алмазных мастеров.

Евреи жили до войны
как все Голландии сыны.
Их жило, может, тысяч сто
и не преследовал никто.
Как смерч, пронёсся Холокост –
десятков тысяч жизнь унёс.
Есть скорби Дом здесь – Анны Франк…
жертв не окупит и Райхсбанк.
И Холокоста есть музей.
Сгорел в нём не один еврей.
В музеях здесь ажиотаж.
На Амстеле есть Эрмитаж –
российского он филиал,
в нём не один шедевров зал.

Научный «Немо» есть музей,
гордясь коллекцией своей,
он корабля имеет вид –
для публики весь день открыт.
Есть Зоопарк здесь для зверей,
«Сопртивления» музей.
С большой коллекцией своей
и «Мореходства есть музей.
Здесь «Рейксмузеум» знаменит,
в себе сокровища хранит:
картины старых мастеров
всем демонстрировать готов.
Имеет внешний вид дворца.
К нему толпятся без конца.
Есть «Секса», «Библии» музей,
«Каналов», «Кошек» (всех мастей) –
их двадцать восемь насчитал
и уставать при этом стал.
Турист, уж ты меня прости.

Куда ещё вас повести?

В «Концертгебау» на концерт? –
по посещаемости нет,
пожалуй, равных. Только Рим
с ним по количеству сравним.
Здесь есть «Арена»-стадион,
был раньше Олимпийским он.
Тут рок-концерт и опера
встречает зритель на ура!
Ну а «Авакс», футбольный клуб,
Голландии который люб,
имеет тоже стадион,
как матч – всегда заполнен он.

Ну а на площади «Рембрант»
в фигурах воплощён талант
художника: «ночной дозор»,
где каждый ротный мушкетёр
идёт на встречу торжествам,
когда въезжает в Амстердам
Мария Медичи с двором
и ликование кругом.
Рембрант на площади стоит
и с Амстердамом говорит.
Ночная жизнь на «Лейдсеплейн»
здесь без особых перемен:
театры, клубы, кофешопы,
как в лучших городах Европы.
Здесь музыканты пиво пьют,
всю ночь играют и поют.
Есть площадь «Ватерлооплейн»,
но там не сыщете бассейн,
зато «Блошиный» рынок есть –
всё можно и купить, и съесть.
И рынок уличный не скуп,
его зовут здесь «Альберт Куйп».
А «Крытый» рынок городской
с погодой справится любой.

«Тюльпанов ярмарка» всегда,
как остров, где вокруг вода.
Тюльпанов луковицы здесь
заполонили рынок весь,
туристы их берут с собой
и за рубеж везут домой.

«Бейлмер» – большой жилой район.
Печально знаменитый он
там грабежами, воровством.
Не безопасен даже днём.
Сюда наехал целый свет –
каких людей здесь только нет:
индонезийцы, суринамцы,
арабы, негры, сенегальцы,
японцы, бирманцы, китайцы, 
армяне, турки, марокканцы,
индийцы, русские, иранцы,
ливанцы, греки, итальянцы,
и португалы, и испанцы –
всех до двухсот из разных стран.
Здесь и бандит, и хулиган,
и вор, грабитель, аферист,
насильник и авантюрист.
Печально знаменит район,
кем только он ни заселён.

Гостиниц тут не сосчитать,
однако дорого их снять.
Взяв апартамент на семью,
истратите зарплату всю.
Чтоб ночь одну проночевать,
готовьте евро двадцать пять,
а за семнадцать – можно снять
одну без всех удобств кровать
в «казарме», где в два этажа
туристы, как бомжи, лежат.

Ах, Амстердам, ах, Амстердам –
всё делать в нём позволят вам.
Свобода нравов здесь для всех,
для плотских в том числе утех.
Купить любовь на час легко –
притоны здесь недалеко:
есть «Красных фонарей» квартал,
он для мужчин приманкой стал.

В борделях в качестве реклам,
но в основном по вечерам,
в дверях и в окнах видно там
путан манящие тела
почти в чём мама родила.
А для утех влюблённых пар,
чтобы унять любовный жар,
есть парк, где привселюдно вам
заняться сексом можно там.
Театр эротики здесь есть –
в нём можно выпить и поесть
и между рюмками успеть
на секс в спектакле поглазеть.
Здесь секс-индустрия – для всех
ей не знакомо слово «грех».
Презервативов магазин
продаст их разных форм и длин.
Возле Вокзала есть бордель –
мужской он, для мадмуазель!

Туристы толпами снуют.
Диковинки их всюду ждут.
На то, на что везде запрет,
запрета в Амстердаме нет!
Марихуану вольно тут
все кофешопы продают,
но строго соблюдая вес.
В ходу с марихуаной кекс.

Да и с гашишем пирожки
в продаже тоже не редки
(не покупайте больше двух,
чтоб разум вовсе не потух!)
В бистро здесь можно закусить,
сосиску с булкой проглотить.
«Макдональс», бюргеркинг, имбис
гостей обслужат без каприз.
Сырая сельдь – деликатес.
засол – секретнейший процесс.
Сдирают шкурку, потрошат.
Туристы с булкой все едят.
Кафе, закусочные тут
всё, что угодно, подадут.
Коль позволяет вам карман,
к услугам вашим ресторан.
Открыты бары, казино –
туристов в них всегда полно.
Кто в клуб ночной зайти не прочь,
тот веселится там всю ночь.
На дискотеках все легки –
и молодёжь, и старики.
Лишь обувь лёгкую обуй
и до упада там танцуй!

Туристов миллионы в год
берут весь город в оборот.
Кого, чего здесь только нет –
сошёлся клином белый свет!
Здесь воды весело журчат,
шарманки жалобно звучат –
бередят душу не одну,
всем навевая старину.

Ах, Амстердам, ах, Амстердам,
прекрасен ты по вечерам,
когда горят огни реклам, –
на набережных праздник там!

На свете много сказок есть,
по пальцам всех не перечесть.
Я рассказал одну лишь вам
про город-сказку Амстердам!

Июль 2020 года.