Прохлада губ 2

— Да, именно так... — ответила она, чуть улыбнувшись. — Иногда нужно просто вспомнить, как это — быть свободной.
Макс посмотрел ей в глаза, и в этот момент они оба поняли, что этот разговор — лишь начало чего-то большего
***
С тех пор — как-то, будто сами собой — начались эти вечера. Эти тайные, недопустимые, волнующие встречи…

***
Город днём был как застывшая конструкция из бетона, стекла и уставших лиц. Люди шли быстро, не смотря по сторонам. Трамваи, как ленивые насекомые, ползли по рельсам, оглашая улицы рваными звонками. Воздух был пыльный, как бумажный файл с документами, и пах чем-то городским — выхлопами, булочками, горячим асфальтом.
Марина шла вдоль витрин — отражение её лица сливалось с манекенами. Она была как все. Невидимая. Безмолвная. Никто не знал, что в груди у неё спрятан другой мир. Он не звучал, не просился наружу. Он просто жил — внутри. Там, где звучал его голос. Где были они.
Телефон в сумке завибрировал. Она открыла его, пряча улыбку.
— Привет.
— Привет, моя... (пауза) Ты можешь завтра? Всё как обычно. Лес, плед, тишина. Только мы.
— Да. Я скажу, что иду на йогу. Или в салон.
— Скажи, что ты идёшь туда, где тебя снова оживят.
— Ты слишком красивыми словами бросаешься. Это опасно.
— А ты слишком красивая для мира, в котором живёшь.
Она смеялась тихо. Голос его был прохладой среди бетонного, знойного полдня.
***
— Ну рассказывай! — Лена едва дождавшись, пока официантка поставит кофе на стол. — Ты вся какая-то… не такая. Глаза блестят, как у кошки, которая что-то украла.
Она уселась поудобнее, подперев подбородок рукой, и уставилась на Марину с прищуром, в котором смешались любопытство и азарт. У Лены всегда было чутье на перемены — особенно если они пахли драмой.
— Да ничего особенного, — попыталась отмахнуться она, опуская взгляд в чашку. — Просто человек появился. Случайно.
— "Просто человек"? — передразнила Лена. — Слушай, ты себя слышишь? Ты же не про курьера из доставки сейчас говоришь. Кто он? Где вы познакомились? Что он сказал? Как смотрел?
Она закатила глаза, но улыбка всё-таки вырвалась.
— В общем, это был просто разговор. Совершенно мимолётный.
— Ага. Мимолётный, но ты уже две недели как сама не своя. Я ж тебя знаю! — Лена откинулась на спинку, сделала глоток кофе и продолжила: — Слушай, ты столько лет живёшь аккуратно, по правилам. Может, пора хотя бы раз сделать что-то… неправильно?
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. — В её голосе зазвучала сталь. — Живём один раз. И если в тебе проснулась жизнь — не глуши её из вежливости. Не предавай себя ради спокойствия. Не сейчас.
Она замолчала, смотря на неё с неожиданной серьёзностью. Глаза — пронзительные, живые. Лена могла быть резкой, навязчивой, но в таких моментах в ней чувствовалась правда. Эта правда жгла, как крепкое вино, к которому не привык.
— А как же… — начала она, но не договорила.
— Вот именно, "как же". Хватит "как же". Просто почувствуй. Позволь себе хотя бы раз не думать — а жить.
И в этой простоте, в этой дерзкой, до слёз понятной формуле — "жить на всю катушку" — было что-то пугающее и освобождающее одновременно.

Продолжение следует...