Христос воистину воскрес

Какое торжество, какой вне памяти календаря есть день не именин, и кто такой Христос, и кто его наряд не подменил. Иешуа, и кто же император, кто создаст уже вне Рима не гусей. Распятие Христа, какое человечество не в муках рабства продолжает тенью лишь чуть осознав, победою гордится чей октябрь вне лихолетия годин, ноябрь вне стужи декабря, декабрь не дедушка вне вологодских кружев, шествует по миру не смешной колпак и не шута. Подарочки под елью дарит белка в колесе судеб, какое мастерство без кружева волшебных, сказочных планет. Земля вне войн не мир, но кто же тот вне памяти господ создал Голгофу вне Иуды палача, кто он невидимый и вовсе не герой, какая силища еще в себе несет уже и крест Галактики наоборот. Мелькнут шумеры, Вавилон и снова в памяти не он и есть еще вне веданья не куличей Никулишна, и снова сердца стук, боярыня Морозова не на постой, идеи права крепостного кто вне мужества и род Толстова сделал ли его перо мудрее не Бородино. Полтавою гордится не Христос, Кутузов матушку и вовсе вне России сжег какой На поле он, сжигает Жанну Д’арк, святая не Елена, остров вне пупа и мост над бездною не радугой мечты и хан Гирей, и Крым опять вне яблока раздора, доли пирога не сосчитать. И сколько вне пожарища не бубенцов шута. Поэзия в огне кого не пробуждает лиру вне Бояна не кота, какие силачи вне гири подымают, падает не штанга на помост и Гулливер вне корабля возносит, снова Лилипутия шута. Алиса в Зазеркалье склянки с ядом проглотила, кролик розовый повсюду и Варвара без косы, и там Иван и вовсе не дурак. Какая сказка на ночь, вне Рождества зажечь камин, полено папа Карло полюбил и снова у Пьеро Мальвина потеряла бант, вне публики какая скарлатина, доктор Айболит и крокодил не Гена, мультики без слез, мартышка без банана и удав добрее попугая, тридцать три богатыря и вне волны поэзии какая бригантина алый парус не подарит, юная Ассоль вне пламенной мечты, девчонки без кольца и холст рисует новые сюжеты января. И снова ясли и дитя не вне волхвов и Вифлеемская Звезда не вне жемчужины, и Арктика по прежнему несет историю и гибель, но уже не Атлантиды. Кто же этот мир создал и человек без памяти не тысячи веков еще, еще взирает свысока, а может астрология и в Ломоносове без языка Эйнштейна подобрала, Гефсиманский сад, голгофу тех распятых не Джордано Бруно, книжицы опять горят в огне, кто истину перекроил и ведая о всем язык поморов раскроил, и снова вне распятия кого рождается уже и новое чело. Как описать сожженье тьмы во храме плоти Сына вне Отца, какие изуверы чествуют еще, еще пришествие кого, какой Олимп в себе несет уже и свастику распятого наоборот, и хвост ее распять нельзя, и Млечный Путь до слез кому так хочется не подарить вне сказочной истории о королеве снежных бурь, и Каина любовь лишь Гердою, мелькнула бабушка среди цветов. Узоры снова увлекают вдаль и где еще найти распятие чего, и кто такие трое в лодке, где же космос это все берет, жемчужина из звезд и бисером метает кто под старый дуб, какие цепи подогнать мудрее не кота его усы и когти вне хвоста. Кто этот не герой объявший и не этот мир во множестве причин. И снова Пушкин не орел и рифмы у него под стол, и как его не рифмоплетство, для кого еще голгофа не шута. Христос вне раболепия познал и истину и горечь, в одиночестве ли был, пустыня где, какая не песчинка движется волною и уже не пирамид. Семь путников, восьмое измерение, девятый вал не Айвазовского и снова не утопия бревна, потоп и Моисей и сорок вне смоковницы, и девою вне чистоты, Мадонною не вне ее любви, и крестный ход не по окружности Планеты и уже не голубой, и вне нагорной проповеди Новый ли Завет вне старого и лодочкою уточка не в небеса, и веды в знахарстве, и снова кружится Земля и ось ее наискосок, какое дерево познания и райский не Эдем, и нитью Ариадны волос Вероники брошен гребень, Волопас вне пастуха, Стрелец вне тетевы октавою десятой не волны. Помпеи вне волхвов и есть ли в сказочке еще и мудрость вещунов. Снегурочка растаяла в объятиях кого, Земфира в Пушкинской поэме выстрадала что и снова вне волны чудес есть Гефсиманский сад, есть скатертью не самобранкою не торжество, прощание с учителем любимый вовсе, тридцать три не гривны, алфавит на я, шестерками повсюду звезды не горят. Христос, распятие и снятие его с креста, разбойники в какой нужде повсюду не сжигаются Иудою и бег по прежнему Земли, и траектория Луны. Какое чудо воскрешения в любви горения сердец, кто снова распинает не любовь, кто завистью вне сети рыбарей поймать готов дешевый не улов. Какая тьма вне мрака дня и три девятое вне Ваньки и совсем не дурака, какая Василиса мудростью делилась и вне шкурки ква она и рожь, и вне пшена какие воробьи еще клюют, плюют чужое как свое вне голубя голубкою душа во святости вознесена. Кто отодвинул камушек, какая плащаница в тех не разлучниц, кто камушек еще в кого и навсегда свой крест и вне гвоздя, и кем уже распятое не человечество вне сна и грез любви не самое себя. И пасхою не вне яиц, я яблоком не молодильным блюдо так летает вне тарелочки не в небесах. Христос воскрес, воистину  и воскресение в Отце вне Троицы какой не треугольник пирамидою не вверх и башня Вавилон, и до сих пор вне лестницы и снова все бегом наверх. Как не создать иллюзию погоста муравья и он вне пирамиды, ель и снова белка, колесо по кругу жизни, ядра чистый изумруд, поэзия все это передать в легендах и повериях, и вне запасов бытия есть ли еще, еще небесная уже вне пред истории и сотворения какого мира вне утопии не болтуна. Есть ли еще, еще уста вне меда бочка не смолы, кольцо вне таинства любви и почему же до сих пор сжигают письмена, но снова ль рукописи создают уже не осознав мартышкин труд, какая не символика и пряник вне медовых уст, и соты вне ячейки пчел, и сеткою меридиан и глобус ножкою на стол. Есть жизнь, но смерти нет вне таинства любви познай сие, в ответе есть всегда игольное ушко и ниточка вопросиков, клуб бежит и мудростью владеет и уже не старина.