Когда страсть становится болью 2 страница

Альварес направился в свою старую квартиру на окраине города, решив немного пройтись пешком. Задыхающийся город стонал под вечерней жарой. Пыльные фонари, будто выжженные глаза, освещали переулки, пропахшие мочой и дешёвым ромом.

Он шёл прямо, не сбавляя шаг, сквозь сумрачную вонь — гниль, дешёвый табак и тёплый металлизированный запах чужого страха, что вился по углам, будто дым от пожара, которого никто не замечал.

Внезапно ночь прорезал крик:

— Помогите! Пожалуйста! Нет!

Женский голос. Острый, как битое стекло. Пропитанный ужасом.

Он сорвался с места.

Во тьме он увидел её — девушка, лет девятнадцати, прижатая к стене. Хрупкая, будто могла треснуть от одного взгляда. Рядом с ней — толстяк с налитым красным лицом, потное тело, переполненное грубой силой. Его глаза горели злобой, а его грязные руки уже рвали с неё платье, сжимая её горло.

Альварес не думал.

Первый удар — в челюсть. Второй — в живот. Третий — коленом в грудь.

Тот захрипел, отшатнулся, но Альварес не остановился. Бил молча, точно, без жалости. В нём вскипала старая, глухая ярость. Руки знали, что делать, быстрее мыслей.

Что-то внутри него треснуло — как и тогда, когда он опоздал.

Когда всё закончилось, мужчина лежал на земле — окровавленный, с разбитым ртом и пустыми глазами. Альварес повернулся к девушке.

Она стояла в ступоре, плечи дрожали, глаза полны ужаса. Ни крика, ни слова — только всхлипы, сжатое тело, как ком боли.

— Всё, — хрипло сказал он. — Он не тронет тебя. Ты цела?

Она едва кивнула. Губы посинели, голос застыл где-то в груди.

— Пошли. Здесь опасно. У меня недалеко квартира.
В этом городе страх прячется в каждом углу. Он не прощает тех, кто стоит на месте.

Он набросил ей на плечи свою рубашку. Повёл вперёд, решительно.
Ночь шептала за спиной, но он шёл прямо, не оглядываясь. В глазах — ледяная решимость.

Когда дошли до его дома, она заплакала. Тихо, будто кто-то развязал старый, тугой узел. Просто слёзы, без звука, как освобождение.

Он ввёл её внутрь. Облупленные стены встречали запахом сырости и старого жира. В воздухе висел тяжёлый дух — плесень, пот, забытые дни. Тарелки в раковине, засохшие следы еды. Пол — весь в царапинах, будто кто-то скребся изнутри.

— Здесь безопасно. — Он закрыл дверь.
Сел на край кровати — она была покрыта выцветшими простынями, сбившимися в складки. В комнате царил беспорядок — несколько пустых бутылок и стаканов, небрежно брошенные вещи. Всё было словно забыто в спешке.

— Я не трону тебя. Обещаю.

Она сидела, прижав колени к груди, глядя в пол. Тело всё ещё дрожало, но дыхание становилось ровнее.
Она была в безопасности.