Кровавые на склоне маки

В Киргизии на лошадях
Мы ехали среди предгорий…
И лето пряталось в ручьях,
У скал уснувших, пиков горных.
Мальчишки, - двое из парней,
А мне - почти двадцать четыре, 
Справлялись с лошадьми скорей
Их с детства этому учили.

Промчаться с ветерком влекло…
Когда въезжали на равнину,
Коней - то рысью, то в галоп…
И ну! Я только видел спины.
Мой конь, за ними норовит! 
И, я подпрыгивая телом,      
Не слыша топота копыт,
Скакал, весь пылью скрыт всецело.

Упёршись в сай ногами скал
На всё, взирая молчаливо,
Смотрели горы в ледниках,
Как кони бегают спесиво.
Хоть не был опытный ездок -
За месяц овладел я делом….
Уже в седле не новичок
И вёл коня по тропам смело.

Скакать научит лишь галоп…
Вон, даже конь кивнул ушами.
Пришедший образ,  бег - полёт!
Где ты и конь под небесами…
Устали. Спешились. А вид!
В долине ехали неспешно…
Лишь глухо камнепад  стучит   
С ручьём журчащим вперемежку?

Сединами в вершинах снег.
И в серебре ручья устало
Смываем пот. Пасём коней.
Вдали, развал кошары старой.
И гриф, сидящий на скале,
Недобрый мертвечины вестник,
Тряхнув крылами нам вослед,
Глядит пронзительно и резко.

Опустим занятость трудом…
Работу,  сделав аккуратно,
Неспешно и другим путём
На базу ехали обратно.
И видим, холм протянут вдаль,
И весь поросший маком красным.
И каждый в стремени чуть встал,
Глазами, зрея миг прекрасный.

Нам вечер подарил пленэр.
Рисуй красу, она извечна!
Цветущий мак в глазах парней
Витал, взирающих, беспечно…
В объезд? Далёко! …Слышу клич!
И понесли нас сами кони…
Своим полётом увлекли,            
В волшебном «цокающем» звоне.

И вицей, что сорвал с куста,
«Рубил я вражеские своры».
С конём вливаясь в ритм атак,
На бой кровавый мчался воин!
На вздохе поле пронеслись.
Мой конь, победою довольный,
Сошёл на медленную рысь,
Затем на шаг совсем привольный.

На базе вспомнили цветы -
Кровавые на склоне маки…
И тьма ночная осветИт:
Цветные сны, где мы в атаке…
А утром, все ушли в маршрут,
Вернулись лишь под поздний вечер.
Кормил нас повар.– «Что угрюм»?
Молчал, сутуля свои плечи…

Лишь только мы ушли в маршрут
С ущелья появились люди…
Зашли к нам в лагерь. Тихо. Ждут.
Пришли не гости. Мнили - судьи.
По-свойски обошли кругом,
Скрывая сталь своих кинжалов.
Присел один лишь за столом, 
И повара позвал устало:

- Скажи, кто поле потоптал?
- Ну, двое - те совсем мальчишки…
- А третий кто? – О, аксакал!
- Обычаев не знает  – пришлый! 
- Студент - решил цветы…
 И смех…
  Пот вытер рукавом халата.
- Пленён красой он этих мест.
- Заткнись! Палатку покажи!

«Вот», - повар указал рукой.
Зашел. И в пыльном сел халате,
Неспешно посмотрел кругом,
Скрипя пружинами кровати.
- Ткнул в тельник ВэДэВэ? Десантник?
- Ну, он служил два года там!   
- И что, бывал в Афганистане?
- Ну, вроде нет! Не знаю сам.

Под ноги сплюнул смесь – насвай,
Рукой поправил ак калпак…
Седых волос чуть дрогнул край
 И лоб, нахмурившись, напряг. 
Одеколон забрал – «О-Жён»
И мыла семь кусков даримых...
О, Азия! Ты, ценишь жизнь,
Ценой совсем непостижимой!

Шло лето олимпийских игр…
В Москве. Теперь другое время.
На кончике стальной иглы,
Теперь сидит большое племя.

        2012.(1980)