страшно не страшно

В пять мало что также страшно, как кровь из пальца, как подкроватный Бука, мамино недовольство. В черноте ужасно жутко ногами пола касаться. Смотреть на красный столбик в пробирке – почти геройство.
Ну а после под кожей зреет слоями опыт – палимпсест тревог и случайных знаний. В неизвестность руку опустив по локоть, проскобли ногтями краеугольный камень.
И откроется ящик Пандоры. Или просто ящик с забытым хламом: страх и ужас, поеденные молью шторы, список желаний заражённый штаммом разочарований, потерь и грусти. Карта пересечённой местности, по которой нахожено до того что пусто во взгляде. До безсловесности.
Любовные романы в мягкой обложке заполняют угол, страницами изгибаются и топорщатся. Такие наивные, предсказуемые повторения сердечной фуги. Повторения сцен и реплик багажом по жизни волочатся.
Пересборка внутреннего пространства деталями конструктора рассыпается. Думалось – железобетон, а крошится, как фаянсовое, едва лишь заденешь пальцами.
Кирпичики надстраиваешь со щелчком в неприступную башню, а они разлетаются с ветерком и уже ничего не страшно. Останется ли на дне ящика – как записано было – надежда? Останется ли ещё что-то настоящее в тебе, что-то прежнее?
Когда не страшно ни кровь из вены, ни укол в десну. Когда умирает внутри сокровенное и думаешь: "Кем я завтра проснусь? Растворюсь ли совсем? Буду болью, губой, прокушенной до крови?" Утром прокрутится кофемолка, в горле проявится ОРВИ.
Выйдешь на улицу в зелень, в солнечный теплый свет. Вот же она повсюду мягкостью разлилась, раскачивается на ветках, шелестит в листве.
И горечь волной отступает, захлопнув пасть.