Signor Dottore

Внезапное переселение
Дона Джачинто в мир иной 
Средь дыма, пламени и сажи,
Так благотворно повлияло
На всё телесное здоровье
И на расположенье духа
Местного padre приходского
Дона Антонио parrocco,
Что вывихнутая нога
У padre быстро зажила,
И вот уже он, как и прежде,
По своему обыкновению,
Являлся утром в Сан-Микеле,
Чтобы присутствовать опять
На завтраке моём приватно.

Я приглашал его на завтрак
Чтоб разделил со мной трапезу,
Но он, при этом неизменно,
Отказывался деликатно
От бутерброда с чашкой чая.
Он приходил лишь для того,
Чтоб, как всегда, сидеть напротив
И наблюдать за тем, как я
Живу и говорю и ем.
Священник прежде никогда
Не видел иностранцев близко,
Ему всё было интересно.
И даже то, как ем и пью.

И зная, что я протестант,
После двух-трех попыток вялых
Со мною обсудить вопрос,
Мы согласились с ним оставить
В покое наше богословье -
И ничего, и никогда
Не говорить о протестантах.

Это была весьма большая
Со стороны его уступка
Так, как хотя бы раз в неделю
Он с кафедры в ад посылал
И обрекал на смерть, и муки
Живых и мёртвых протестантов,
Сопровождая инвективы
Ужасными проклятьями.

И так, как протестанты были
Его конёк и специальность,
Спасательным надёжным кругом,
Спасительной соломинкой,
Та, за которую хватался,
Когда parrocco красноречие
Вдруг начинало иссякать.
Уж, право, даже я не знаю,
Чтоб б делал он без протестантов.

Ведь память доброго parrocco
Была слаба и ненадежна,
И тонкая нить рассуждений
В момент неподходящий самый
Имела свойство разрываться
В проповеди его разгар -
Вдруг наступало гробовое
И протяжённое молчанье.

Но прихожане, уж давно,
Все к этим паузам привыкли
И ни малейшего внимания
На них они не обращали, 
А продолжали размышлять
Все о своих простых делах -
О козах, овцах и коровах,
О виноградниках и свиньях,
И об оливковых деревьях.

Они давно прекрасно знали
Что щас последует за сим…
Священник высморкавшись громко -
Казалось, в церкви загремели
Вдруг трубы Страшного Суда,
Невозмутимо продолжал:

«Ma questi maledetti protestanti,
Ma questoc amorristo Lutero!»…
«Будь прокляты все протестанты!
И с ними сам разбойник Лютер!
Пусть дьявол вырвет навсегда
Проклятые их языки,
Переломает им все кости,
Пусть он их всех живьём изжарит!
Во веки вечные! Аминь.»

Я как-то заглянул на Пасху
С приятелем в родную церковь
Как раз в такую вот минуту -
Когда наш старичок запнулся,
И наступила тишина…
И своему шепнул я другу,
Что нам достанется сейчас…

«Будь прокляты все протестанты!
И с ними сам разбойник Лютер!»
Тут вдруг заметил он  меня,
И яростный кулак разжался
Который он уже поднял
Чтоб сокрушить еретиков,
Он дружески мне помахал,
Как бы при этом, извиняясь -
«За исключением, конечно,
Синьора Доктора! Аминь.»