Неисправимый романтик. часть 6

СТРАННЫЙ СОН И ЗАПУСК НЕЙТРАЛИЗАТОРА

— Сегодня вы будете наблюдателем. Помощь понадобится, когда начнем заряжать карполы составом нейтрализатора. Позже я все объясню, а пока — последние опыты.
Эрик подвинул кресло поближе к столу и стал наблюдать...
Только тут он вдруг вспомнил, что ему снилась та женщина. Да, ему снилась жена Луцмана и она во сне о чем-то предупреждала или просила предупредить.
Тат-так... Эрик пытался вспомнить сон.
Хэллен просила сказать профессору, что-то важное. Точно, она так и сказала:
«Он жив! Обрадуйте его! Скоро он вернется. Это важно!» С этими словами она исчезла из сна.
Предупредить? Но как? Эрик стал думать как, и ждал подходящего момента.
Может быть, профессор сам вспомнит о ребенке? Но профессор был погружен в опыты и не замечал озабоченного выражения лица своего гостя.
—  Аааа... —  Эрик, чуть слегка вскрикнул. Она сказала : «Ханс жив! или Ганс?»
— Молодой человек! — отвлек Эрика от мыслей профессор, вы меня отвлекаете. Что-то случилось?
Эрику сон показался не только странным и важным, но и вещим, раз он так ясно видел лицо жены профессора и слышал каждое сказанное ею слово.
— Профессор! Знаете, мне сегодня снился странный сон... И Эрик хотел подробно пересказать Луцману все, что видел и слышал во сне.
Профессор торопился и сказал лишь:
— Сон расскажете мне чуть позже, а пока нужно спешить!
— Опыт завершен! – облегченно выдохнул Луцман. Теперь предстоит опробовать результаты на реальном объекте.
Давайте приступим к практическим действиям. Одеты вы как раз, как надо и сможете
принять самое активное участие в процессе!
Сейчас я возьму готовые смеси и мы пройдем с вами в мой основной кабинет.
С этими словами, ученый собрал емкости и составил на специальную этажерку, похожую на столик на колесиках, которую он выдвинул из-под своего рабочего стола.  Приспособление регулировалось по высоте для дополнительного удобства.
— Ну что, вы готовы, Эрик? Тогда, вперед!
Покажу вам свою основную лабораторию. Что называется — последнее, неизученное вами место, «святое-святых», куда давно не ступала ни чья нога, кроме моей.
— Почему же вы так спокойно приглашаете туда меня? — вопросительно улыбнулся гость.
— Обстоятельства, молодой человек! Да и собственно, вы располагаете к себе.
У меня нет оснований не доверять вам, раз вы принимаете участие не ради собственной выгоды. Да и те люди, к кому я обратился, пояснили, надежнее человека не найти.
А еще, вы не задаете лишних вопросов. Наверное, это мне в вас симпатично не меньше остального.
— Профессор! — Эрик на мгновение запнулся. Дело в том, что я как раз хотел задать вам один личный вопрос из разряда «любопытных».
Он испытующе посмотрел на Луцмана, который готовился выкатывать столик-этажерку к выходу.
— Нам нужно спешить, Эрик!
Время — не ждет, а все вопросы зададите по дороге или по завершению процесса, если не передумаете. Хорошо? — он произнес все это, не глядя на собеседника, торопливо двигаясь в направлении выхода.
Эрик понял, что запуск нейтрализатора сейчас были важнее всего остального. Время не просто ценилось «на вес золота», а приравнивалось к жизням многочисленных людей, которым угрожала опасность.
— Пожалуйста, прикройте дверь в кабинет и следуйте за мной! — в голосе ученого слышались нотки нетерпения. 
Они вышли в коридор.
Стены его были темнее, чем в кабинете и оттого коридор выглядел мрачно и серо. Полы, похоже, были бетонные и давно не видели уборки. Эрик это заметил только сейчас и подумал о том, что облагораживание коридора профессора не беспокоило. Беспорядка не было, но если в кабинете все выглядело светлым и почти стерильным, то коридор создавал противоположное, контрастное впечатление, напоминая о том, что внимание хозяина ему почти не уделялось. Только качеству функционального назначения — соединение между кабинетами и путь к лифту.
В доме полы тоже были светлые и, вообще, те комнаты, которые Эрик успел увидеть, разнообразием красок не отличались, но в аккуратности профессору отказать было нельзя.
Пока они двигались по коридору — оба молчали, было слышно лишь как по бетонному полу задевают колесики столика и на нем мелодично позвякивали баночки со смесями-нейтрализаторами, когда профессор ускорял шаг.
Они спешили. Спешили опробовать и выяснить, удалась ли попытка создания нужного состава.
Действие нейтрализатора будет замечено датчиками — фиксаторами обстановки в космическом пространстве и они смогут узнать — работает нейтрализатор или нет.
А вот порадует ли их результат, оставалось ждать.
Эрик вдруг вспомнил, что он уже два дня у профессора, завтра уже Вероника начнет собираться домой. А сможет ли он вернуться хотя бы на четвертый день – это еще не  ясно. Мужчина вспомнил, что обещал девушке, что три дня – и не более, продлится его деловая поездка. А поездка получилась такой непредсказуемой, что и рассказывать о ней было нельзя.
Ему стало немного неловко от мысли, что придется ненамеренно обмануть девушку... Но если он вообще вернется, то тысячу раз извинится, лишь бы она не сердилась – это он решил твердо!
    Когда они поравнялись с лифтом, Эрику показалось, что коридор заканчивается, но видимость была ложной. Дальше царил полумрак, но очертания стен, уходящих вглубь, просматривались.
Луцман на миг остановился и притронулся к стене, противоположной лифту.
Загорелось несколько лампочек по обе стороны коридора.
Странно, но Эрик не слышал щелчка выключателя.
«Видимо кнопка» - догадался он. Поодаль от лифта открылась боковая дверь. Было ощущение, что это стена разъехалась в разные стороны. Луцман шагнул в кабинет, приглашая гостя войти.
Когда Эрик сделал несколько шагов, дверь неслышно сомкнулась за его спиной.
Этот кабинет профессора был больше остальных, ранее увиденных Эриком. И первое, что бросалось в глаза — это большая установка, напоминающая и пушку, и ракету одновременно.
— Впечатляет! — не удержался от возгласа гость.
— Это еще одно мое изобретение. Оно помогает запускать объекты в космос.
Те же спутники и датчики слежения. Прежде... Он замолчал.
После небольшой паузы Луцман продолжил и одновременно готовил технику, что-то проверял, осматривал и приводил в рабочее состояние.
— Вы не поверите, но этот кабинет, сделан отдельно от остальных, даже от всего дома.
Здесь имеется собственный лифт, сейчас вы и сами убедитесь в этом. Нам нужно подняться наверх. С этими словами он повернул рычаг и нажал какие-то кнопки. Создалось ощущение движения. Двигались вверх.
— Почему кабинет имеет такое необычное устройство? Это необходимость или ради удобства? —  Эрик не скрывал восхищения и любопытства изобретениями профессора.
— В целях соблюдения безопасности, молодой человек! Все-таки, дом у меня один и риск не оправдывает пренебрежительного отношения. Двери кабинета очень прочные, чтобы не повредить основной лифт. Шумоизоляция хорошая — тоже по определенным соображениям.
Но механизм устроен хитро: звуки снаружи проникают в кабинет, а из кабинета в другие помещения — нет. Наблюдать происходящее в других кабинетах и коридоре я могу с помощью постоянно работающих камер, стоит только подойти к монитору и видеонаблюдение становится четче и, если где-то зафиксировано движение или неполадки, то поступает сигнал.
Я всегда думал о безопасности. Это сейчас я живу один, а прежде у меня была семья и я обязан был думать о безопасности близких мне людей.
И мысли были о будущем. Мечтал приобщить со временем сына к исследовательской работе. Хотелось иметь помощника в его лице, но не случилось.
Профессор замолчал, а Эрик вспомнил сон и понял, что момент настал самый подходящий, чтобы его рассказать Луцману. Но Луцман продолжил вспоминать:
— Когда сын только появился на свет, нашей с Хэлли радости, не было предела.
 Сколько лет прошло, а боль не утихает. Голос профессора дрогнул. Он снял очки и тщательно вытер глаза.
— Извините, — Луцман замолчал.
Трудно было смириться с мыслью, что Ганса больше нет.
И я немного слукавил, сказав, что в этом кабинете не ступала ничья нога, кроме моей. Это случилось на пике моих исследовательских разработок. Гансу было почти два годика.
Целыми днями я пропадал в лаборатории и однажды... Он задумался, припоминания события того трагического дня.
А Эрик подумал: «Как вовремя он вспомнил о сыне! Вот и нашелся повод!»
Стоял теплый денек и после обеда я, как обычно, отправился в лабораторию, забыв предупредить жену, что сегодня буду позднее обычного. Она же собиралась гулять с нашим малышом.
Я проводил их взглядом и полюбовавшись немного из окна, отправился в лабораторию. Дел намечалось много, и я провозился до поздней ночи.
Неожиданно сработал датчик движения в коридоре — сначала у лифта, потом у двери этого кабинета. Я взглянул на монитор видеонаблюдения и ахнул —
за дверью стояла Хэлли, на руках она держала сонного сынишку, он беспокойно просился к двери. Я поспешил открыть дверь, прервав работу.
Я не успел ничего выключить и произошло все за считанные секунды.
Ганс капризничал на руках у мамы, но как только дверь разошлась в стороны, мальчик оживился и попросился на пол. Хэлли отпустила его и стала объяснять, что он не засыпает без папы и постоянно плачет. Может быть, у него что-то болит?
По этой причине она решила спуститься в лабораторию, хотя прежде этого почти никогда не делала. Вместе с сыном она не спускалась в лабораторию, до того момента, ни разу.
Пока мы отвлеклись на разговор, Ганс проворно забрался в кабинку для запуска и...  Профессор вздохнул и замолчал, видимо припоминая события той ночи.
- Новую кабинку я не ставлю, все они разовые и, после происшествия я убрал заготовки из кабинета, стал пользоваться только этой "пушкой", приспособив ее работать немного иначе, а после окончания работы, привык убирать все приспособления.
Эксперименты мои продвигались медленно. Спутники уже были запущены, а вот датчики  часто глючили, сбивались внесенные в них данные, постоянно происходили несостыковки.
  Функционировала кабинка просто, она служила «чехлом» до момента доставки объекта в космическое пространство.
Так вот, пока мы разговаривали с женой, сын забрался в кабинку и нажал кнопку старта. Все произошло мгновенно. Топлива хватало в один конец и обратно такие кабинки не возвращались, рассыпаясь самопроизвольно в Космосе.
  Выброс кабинки поверг мою жену в шок, она тут же потеряла сознание.
Я понимал, что процесс необратим. Сначала запуск, а далее все по схеме.
Меня обуял ужас, когда я представил, что может произойти с моим ребенком там.
Стараясь не думать о плохом, я поднял жену на руки, и мы поднялись на лифте в дом.
Постепенно она пришла в себя. Взгляд ее выражал не меньший ужас, ужас, который пожирал меня изнутри.
— Он погибнет? —  только и спросила она.
— Вероятно, да... Врать мне совсем не хотелось. Хоть и правду язык еле смог выговорить.
Хэллен зарыдала, и я, стараясь успокоить жену, сказал ей, что, возможно, Гансу повезет, и он выживет, но это будет чудо. 
Она потихоньку приходила в себя, иногда спускаясь ко мне в лабораторию и просматривая небесные объекты вместе со мной. Но чем больше проходило времени, тем реже она стала спускаться в лабораторию и практически потеряла надежду — вновь увидеть Ганса живым.
Много долгих дней и месяцев я терзал монитор пристальным вниманием, отслеживая каждый подозрительный объект, но все было напрасно. Виноват был во всем я, но Хэлли не сказала ни единого слова упрека.
— Что можно было сделать, обвиняя друг друга? Этим, горю было не помочь. Можно ли предотвратить катастрофу, если она уже случилась? Мы оба понимали, нельзя.
 Несколько месяцев безрезультатного ожидания доконали нас обоих до предела, особенно морально. Устав от нервного напряжения, я принял случившийся факт и перестал лелеять надежду. Казалось, что и жена смирилась. Профессор вздохнул и после продолжил.
— Стараясь обходить болезненную тему о сыне, мы жили почти, как и прежде, я вновь погрузился в работу и думал, что Хэлли тоже отвлечется на свои дела и забудет о трагедии. Внешне она становилась постепенно спокойнее, чем была. Она даже обновила нашу библиотеку, заказав крупную партию книг и на какое-то время погрузилась в чтение... Но позже я выяснил, что Хэлли заказала помимо художественной литературы и книги научные – о Космосе.  Она продолжала думать о сыне, но мне ничего не говорила уже.
Так шло время. До дня новой трагедии. Теперь уже с ней. Луцман замолчал.
Тут Эрик не выдержал и рассказал свой сон.
— Ганс жив? — Луцман слушал Эрика затаив дыхание и не сводя с него глаз. Он стоял перед ним и выражение его лица было не просто взволнованным, а каким-то счастливо-возбужденным, радостно-удивленным, слегка растерянным и потрясенным новостью о сыне. От неожиданности он даже обнял Эрика, да так крепко, что гость почувствовал частое сердцебиение профессора. Глаза его чуть увлажнились и заблестели надеждой.
— Извините, Эрик! – профессор чуть отступил на шаг и улыбнулся. Неужели это правда? Вы не шутите?
Эрик покачал головой и добавил:
— Мне же это сказала во сне ваша жена. А она не могла ведь пошутить?
Профессор задумчиво покачал головой и, вдруг вспомнив о главном деле, сразу переключился на процесс запуска датчиков с карполами.
— Пора приступать к запуску. Помогите мне загрузить составы и начнем.
Запустим мы их одновременно. Диапазон действия я сейчас выставлю на мониторе. Он проделал эти операции быстро. И когда они загрузили составы, пояснил.
— Сейчас переведу рычаг в нужное положение и нажму кнопку «старта». А сон, вы мне непременно расскажете во всех подробностях, но чуть позже.

Эрику было невероятно приятно работать с человеком, который знал досконально то, чем занимался. Появлялась какая-то спокойная уверенность и пальцы выполняли непривычные действия так точно и быстро, что этим процессом можно было залюбоваться.
Профессор загружал карполы с составом нейтрализатора и просил его защелкивать крышки датчиков. Эрик делал это так хорошо, что профессор даже не удержался от похвалы.
— Вот о таком помощнике я всегда и мечтал!
Все готово! Сейчас последние манипуляции и следующий этап - подготовка к работе щита.
Когда датчики были выпущены в Космос, Эрик напомнил, что профессор хотел услышать сон во всех подробностях.
— Самое время! – напомнил гость.
В глазах профессора вновь посветлело и блеснула радость и надежда и что-то еще такое, чего Эрик не смог понять, но что-то похожее на сомнение.
Может быть, профессор еще не осознал до конца, о чем говорит Эрик? – осенило вечного романтика. Он-то поверил в правдивость слов жены Луцмана — безоговорочно.
Эрик вспомнил, что еще нужно привести в рабочую готовность щит... И спросил об этом профессора.
— Похоже, рассказать сон вы мне сможете по окончании всех важных дел.
 Хотя, для меня эта новость – самая наиважнейшая! Луцман на мгновение замолчал и чуть поколебавшись добавил:
— Такая важная, что я боюсь поверить!