Некрасивая женщ. или прекрасная незнакомка 45, 46

Part 45.

Служители культа были всегда интересны Кандиду. Думаю, что родись я лет на 300 ранее, была бы мне одна дорога - в священнослужители. Ныне яростные гонители науки, тогда, в те давние времена, являлись они хранителями знаний. Недаром же М. Ломоносов, заполняя анкеты, в графе образование писал: Греко-Латинская Академия. Специальность: Ученый Дьяк.

Прочтите слово Дьяк несколько раз, до тех пор, когда его церковный смысл не улетучится, и вы поймете, что название старинной специальности звучит совсем не хуже чем Кандидат Наук. Оно, пожалуй, даже лучше, вернее передаёт сущность профессии. Четко сказано: Ученый. Ну а ДК, это, наверное, что-то вроде заграничного Ph.D. Кандидат Наук же, скорее всего, просто калька с грубейшей бурсацкой латыни.

Part 46.

Никакой особой благостности в облике американского батюшки не было. Вместо неё обнаружились лукавое добродушие и недюжинная простота нравов - разговаривая со мной о Троице, он вдруг неожиданно звучно шлепнул по заднице проходящую мимо пятидесятилетнюю Соню. Завизжав, Соня отскочила и уже с безопасного расстояния пригрозила батюшке кулачком. Её мгновенно помолодевшее счастливое лицо выдавало незаурядные способности прелата в области общения с противоположным полом.

Джон и Иоганн были давнишние знакомцы. По дороге домой Иоганн объяснил мне Сонино счастье. Батюшка и Соня находились в самых близких, самых приятельских отношениях уже несколько лет. Был у батюшки, однако, серьёзный недостаток. Он хоть и любил беленьких, но не обижал и своих прихожанок. Посему случались у него, иногда, продолжительные загулы, а также случаи уклонения от своих пасторских, по отношении к Соне, обязанностей.

Пыталась она его исправить, но разве можно было её маленьким кулачком сдвинуть такую глыбу? Мы с Иоганном, крупные, вроде мужики, казались по сравнению с батюшкой мелкими рыбешками. Думаю, захоти он, мог бы пастор жонглировать 90 килограммовый Кандидом и 95 килограммовым Иоганном как гирьками.

Последний батюшкин загул был особенно продолжителен и невыносим. Батюшка совсем отбился от рук и не появлялся уже несколько месяцев. Соня, измученная, исстрадавшаяся, временами обращалась в фурию.

То, что я не хотел трахать Джину, она воспринимала как отражение своей собственной беды. Ей казалось, что мы с батюшкой, да и не только с батюшкой, со всеми остальными мужиками сговорились, чтобы мучить бедных неудовлетворенных женщин. Так я и схлопотал свою "дешевку".

В конце концов, батюшка одумался и явился с покаянием. Был немедленно прощен и обласкан.