Исповедь

я изрежу себя лезвием тугим,
натравлю ров собак,
выпью яд из бутылки запретной,
наглотаюсь того, чего нельзя.

я хочу исчезнуть из мира сего —
здесь слишком много боли, слишком много мусора,
я хочу забыть всё.
залечь на дно камнем искусственным,
потухнуть в этом омуте бездонном.

окружить себя тварями мерзкими,
чтобы каждая сволочь давала понять:
нет мне места.
больше — нигде.

иногда я думаю,
что если исчезну —
никто даже не заметит.
мир продолжит вращаться,
чайник закипит,
кто-то засмеётся на улице.
а меня — не будет.
и это
не трагедия.
это просто… ничто.

я пытаюсь вспомнить,
когда в последний раз смеялась так,
чтобы не щемило после.
но в памяти только те моменты,
где я делала вид,
что всё нормально.

я хочу, чтобы кто-то пришёл
и не испугался моих теней,
не спасал — просто
остался.

я не вижу больше себя в дальнейшей жизни,
я оборву всё, что есть — сейчас.

и кажется, будто мир под ногами не рухнул —
это я рухнула.
и начала кричать.

кричать, что есть силы —
бесполезно.
кричать, как обломок кружки разбитой
пищит в тишине.

я вроде ищу выход…
но выход — один:
остаться без жизни.
выйти с ней на поединок последний.

я смотрю в потолок,
как в пустое небо —
и он не отвечает.
он просто молчит,
как все, кто не умеет слышать,
но умеют забывать.

я говорю себе:
“ещё один день”,
но этот один —
как вечность.
пустая, серая,
разъедающая кожу изнутри.

в голове — гул.
не мыслей, не слов.
только крик,
который даже не выходит наружу.
он тонет внутри,
как я.

и, может, если я стану
тенью,
пылью,
тишиной —
мне перестанет быть больно.