Некрасивая женщ. или прекрасная незнакомка 43, 44

Part 43.


К Соне мы приехали часов в 6 вечера. Иоганн долго парковал свой драндулет на улице - у Сониного гаража уже стояли какие-то две машины.

- Неужели она народ пригласила для публичного извинения? - подумал я.

Вчера я всё представлял, как именно Соня будет передо мной извиняться и что я скажу в ответ. Поскольку Сонины слова угадать было трудно, я сосредоточился на своём ответе. Нужно будет сказать, что-то достойное, без ошибок в грамматике и при этом скорчить правильную рожу. Я даже подошел к зеркалу, чтобы посмотреть, какие гримасы буду делать.

Проблема состояла в том, что я не умел врать. На вопросы типа женат ли ты, или сколько тебе лет, я отвечал правильно и без запинки, потому что нечего дурацкие вопросы задавать. Если видишь, что я тебя кадрю, значит не женат и молод. Но вот сказать неискренний комплемент я не мог. Начинал смущаться и косить в сторону.

Дверь открыла разнаряженная Соня. Её глаза блестели ярче мокрых кудряшек прически, а лицо светилась улыбкой, которая по загадочности могла бы поспорить с Моно Лизиной. Без сомнения, она приготовила что-то неожиданное.

В гостинной нас, действительно, ждал сюрприз. На красном, приглушенных тонов диване, поджав ноги, плющечкой сидела Джина и приветливо улыбалась.

Соня победоносно смотрела на нас. Обе тетки были с мужиками!

Part 44.

Один из них, молодой брюнет, с красивым неподвижным лицом сидел рядом с Джиной. Другой, огромный, жилистый негр, накрывал на стол. То, что это были именно их мужики, у меня не вызывало сомнения. Слишком близко, не по американски, придвинулся к моей Джиночке брюнет, слишком развязанно, слишком по хозяйски, вел себя чернокожий Ахиллес.

Хоть и был я равнодушен к женским прелестям Джины, хоть и желал ей найти своего суженного, ощутил я, всё-таки, некоторую потерю. Совсем неплохо смотрелась карлица сегодня. Нашла она, наконец, свой правильный образ - уютной пампушки. Форма для пампушки не значит совершенно ничего, главное пышность, мягкость и сдобность. Личико у Джины было неплохое, пожалуй даже милое. С пышностью и мягкостью всё тоже было в порядке. Одежда же имела не подчеркивающий, а отвлекающий характер.

На свидания со мной Джина зачем-то одевала брюки, сегодня же она была наряжена в какой-то красочный декоративный балахон. Линии рисунка ткани были столь витиеваты, что когда я попытался за ними проследить, у меня закружилась голова. О том где была её талия, где начинались и где кончались её ноги, можно было только догадываться. Под свободными, волшебными завесами драпировки могло скрываться что угодно.

Негр протянул свою ладошку, размером с небольшую совковую лопату и представился: - Пастор Джон.