Прах и тлен

тишина была столь настоящей,
я подсолнухом стоял горящим,
испаряясь пеплом на ветру,
затмевая пламя и в аду.

чуть касаясь безмятежных вод,
я так жадно целовал истерзанный песок,
солнцем покоренный до бела,
это жертва принесенная сюда.

отдавала дань уродам, нашей матерью природой, так могли спастись они,
лишь в границах словоблудной суеты,
засиять по буквенно, по строчно.

где юродивый светил, как точка, точно,
но мечтающая стать звездой,
в окровавленных кострах молитвой,
а не слыть лишь сорняком-изгоем.

заслоняющим покой и горе,
громыхающим своим нутром,
шрамами гротеска искаженным,
но молчащим словно время.

столь пугающее это бремя и манящее,
навечно не разгаданным остаться,
потому что безупречно изувеченное дно,
ведь на нём стоит всё зло, и наш мир!

о великий пьедестал сатир!
глупых игр, затейливых бессмыслиц,
наш театр столь не покорной жизни.
но с рождения приговоренной:

им самим от «а» до «я» пленённой,
на костях любви казненной,
не постигнутой, не внятной.
быть отвергнутой на веки.

никогда не понятой не кем,
превращаясь постепенно в прах и тлен,
как труха и грязь сползая,
с обнаженной, постаревшей кожи.

устремляясь вниз и вверх,
вновь бесследно ускользая,
на прощанье даже не касаясь,
губ нетленных, становясь ничем.

VS