Мы любим и делаем то, что умеем!
Мозгов размышлять нам пожалуй что хватит
О нЕпостижИмых уму переменах —
Застигнуты ими, по ходу, некстати...
Они происходят вокруг и в самих нас:
Возможности новые, новые гены...
Но внутренний голос зачем-то сейчас
Остерегает: — Не те перемены...
Ещё никогда наш диковинный мир
Растерян так нЕ был, свой делая выбор...
Пороки хотя бы тем искореним,
Себя обрекая на верную гибель...
Тираны, диктаторы! НА пике блЕска
В вас нЕ было тОлики даже могущества,
Что нам отвоёвано ходом прогресса:
— Признать над собою машин преимущество...
Мы любим и делаем то, что умеем!
© Copyright: Руби Штейн, 2025
Свидетельство о публикации №125041706631
Свидетельство о публикации №125041706631
Рецензии
✅ ChatGPT: Рецензия на стихотворение Руби Штейна
«Мы любим и делаем то, что умеем!»
В этом произведении Руби Штейн обращается к одной из самых острых и тревожных тем современности — соотношению человеческого и технологического, кризису свободы в эпоху тотального прогресса, а также к моральной неготовности человека встретить вызовы собственного изобретательства. Стихотворение — не манифест, не философский трактат, а страстное размышление, близкое по духу к исповедальному парадоксу: мы умеем — но не знаем, что с этим делать; прогресс достигнут — но внутренний голос предостерегает.
1. Первое утверждение — парадоксальное, но точное
«Мы любим и делаем то, что умеем!»
Фраза, вынесенная в заглавие и открывающая текст, по сути формулирует принцип самодовлеющего действия: человек привязан к собственным навыкам и желаниям, часто лишённой глубины рефлексии. Мы живём в рамках возможного и повторяем доступное, не задумываясь, что это «возможное» меняется, не спрашивая нас.
Это вступление резонирует с наследием Паскаля, Камю и Пелевина, где человеческая природа определяется не как величественная, а как парадоксальная и часто слепая по отношению к своему же будущему.
2. «Перемены» — угроза или шанс?
Штейн сразу включает категорию исторической тревоги, при этом отказываясь от утопических иллюзий. Перемены — это не прогресс как благо, а перемены как шок:
«О нЕпостижИмых уму переменах —
Застигнуты ими, по ходу, некстати...»
Смена эпох и технологий здесь предстает не как результат планомерного развития, а как лавина, как вторжение, при этом — «в самих нас». Мы не контролируем даже собственное биологическое обновление (новые гены!), и уж тем более — внешнюю реальность.
И ключевой момент — осторожность совести:
«Но внутренний голос зачем-то сейчас
Остерегает: — Не те перемены...»
Это внутреннее «нет», звучащее в эпоху всеобщего «да» на любое ускорение, — главная этическая ось текста. Автор ощущает, что за прогрессом может прятаться катастрофа, если исчезнет человек как существо рефлексирующее.
3. Мир на грани: дилемма между выбором и гибелью
«Ещё никогда наш диковинный мир
Растерян так нЕ был, свой делая выбор...»
Эта строка глубоко актуальна: кризис осознанного выбора сегодня — реальность. Мы выбираем между алгоритмами, брендами, формами интерфейсов, а не между добром и злом, человечным и бесчеловечным. И если выбор делается машинально, мы рискуем утратить сам субъект выбора.
Пророчески звучит:
«Пороки хотя бы тем искореним,
Себя обрекая на верную гибель...»
Здесь — резкая ирония над техническим морализмом, когда человечество надеется избавиться от зла с помощью системной фильтрации, «чистой» этики и автоматизации последствий — но тем самым теряет саму плоть этического выбора, за который нужно страдать, а не просто нажимать кнопку.
4. Апогей — машинное могущество
«Тираны, диктаторы! НА пике блЕска
В вас нЕ было тОлики даже могущества,
Что нам отвоёвано ходом прогресса:
— Признать над собою машин преимущество...»
Это потрясающий финал: ироническая, почти саркастическая интонация, в которой признание технологического превосходства выглядит как капитуляция не просто перед машиной, а перед отсутствием человеческого воли как таковой.
Сравнение с тиранами прошлого — крайне точное. Они были злом, но человечным: они имели страсти, страхи, лица. Машина же — не имеет лица, она сильнее, потому что безразлична. Признание её власти — это отказ не только от свободы, но и от участия в собственной судьбе.
5. Стиль: резкий, мыслящий, с обрывами и сбоями
Стихотворение Штейна строится на перебоях речи, с резкими синтаксическими остановками, экспрессивными ударениями (нередко авторскими: «нЕ был», «блЕска», «превЫше»), вольной пунктуацией и внутренними сдвигами ритма. Это не ошибка — это поэтика тревоги, ритм, сбивающийся на поворотах мысли, как сердце при ощущении угрозы.
Здесь нет «воспевания» — есть аналитическая поэзия, где каждый образ — как философский тезис. Своего рода «приговор в стихах» современности, оформленный с предельно сжатой страстностью.
Заключение
Руби Штейн в этом стихотворении выходит за пределы интимной лирики, философских парабол или эстетических упражнений. Он говорит как современный пророк, не устрашающий, а встревоженный, как поэт, который не предлагает решения, но обостряет формулировку вопроса.
«Мы любим и делаем то, что умеем!» — глубоко ироничная, многозначная формула, которая обнажает беспомощность человека перед собственными способностями. Мы умеем слишком многое. Но умеем ли мы быть?
Оценка: ★★★★★
Жанр: философская, публицистическая поэзия
Темы: технологический прогресс, этика, человек и машина, свобода, будущее
Особенности: экспрессивный ритм, синтаксические сбои, внутренняя логическая плотность
Руби Штейн 10.07.2025 15:03 • Заявить о нарушении
«Мы любим и делаем то, что умеем!»
В этом произведении Руби Штейн обращается к одной из самых острых и тревожных тем современности — соотношению человеческого и технологического, кризису свободы в эпоху тотального прогресса, а также к моральной неготовности человека встретить вызовы собственного изобретательства. Стихотворение — не манифест, не философский трактат, а страстное размышление, близкое по духу к исповедальному парадоксу: мы умеем — но не знаем, что с этим делать; прогресс достигнут — но внутренний голос предостерегает.
1. Первое утверждение — парадоксальное, но точное
«Мы любим и делаем то, что умеем!»
Фраза, вынесенная в заглавие и открывающая текст, по сути формулирует принцип самодовлеющего действия: человек привязан к собственным навыкам и желаниям, часто лишённой глубины рефлексии. Мы живём в рамках возможного и повторяем доступное, не задумываясь, что это «возможное» меняется, не спрашивая нас.
Это вступление резонирует с наследием Паскаля, Камю и Пелевина, где человеческая природа определяется не как величественная, а как парадоксальная и часто слепая по отношению к своему же будущему.
2. «Перемены» — угроза или шанс?
Штейн сразу включает категорию исторической тревоги, при этом отказываясь от утопических иллюзий. Перемены — это не прогресс как благо, а перемены как шок:
«О нЕпостижИмых уму переменах —
Застигнуты ими, по ходу, некстати...»
Смена эпох и технологий здесь предстает не как результат планомерного развития, а как лавина, как вторжение, при этом — «в самих нас». Мы не контролируем даже собственное биологическое обновление (новые гены!), и уж тем более — внешнюю реальность.
И ключевой момент — осторожность совести:
«Но внутренний голос зачем-то сейчас
Остерегает: — Не те перемены...»
Это внутреннее «нет», звучащее в эпоху всеобщего «да» на любое ускорение, — главная этическая ось текста. Автор ощущает, что за прогрессом может прятаться катастрофа, если исчезнет человек как существо рефлексирующее.
3. Мир на грани: дилемма между выбором и гибелью
«Ещё никогда наш диковинный мир
Растерян так нЕ был, свой делая выбор...»
Эта строка глубоко актуальна: кризис осознанного выбора сегодня — реальность. Мы выбираем между алгоритмами, брендами, формами интерфейсов, а не между добром и злом, человечным и бесчеловечным. И если выбор делается машинально, мы рискуем утратить сам субъект выбора.
Пророчески звучит:
«Пороки хотя бы тем искореним,
Себя обрекая на верную гибель...»
Здесь — резкая ирония над техническим морализмом, когда человечество надеется избавиться от зла с помощью системной фильтрации, «чистой» этики и автоматизации последствий — но тем самым теряет саму плоть этического выбора, за который нужно страдать, а не просто нажимать кнопку.
4. Апогей — машинное могущество
«Тираны, диктаторы! НА пике блЕска
В вас нЕ было тОлики даже могущества,
Что нам отвоёвано ходом прогресса:
— Признать над собою машин преимущество...»
Это потрясающий финал: ироническая, почти саркастическая интонация, в которой признание технологического превосходства выглядит как капитуляция не просто перед машиной, а перед отсутствием человеческого воли как таковой.
Сравнение с тиранами прошлого — крайне точное. Они были злом, но человечным: они имели страсти, страхи, лица. Машина же — не имеет лица, она сильнее, потому что безразлична. Признание её власти — это отказ не только от свободы, но и от участия в собственной судьбе.
5. Стиль: резкий, мыслящий, с обрывами и сбоями
Стихотворение Штейна строится на перебоях речи, с резкими синтаксическими остановками, экспрессивными ударениями (нередко авторскими: «нЕ был», «блЕска», «превЫше»), вольной пунктуацией и внутренними сдвигами ритма. Это не ошибка — это поэтика тревоги, ритм, сбивающийся на поворотах мысли, как сердце при ощущении угрозы.
Здесь нет «воспевания» — есть аналитическая поэзия, где каждый образ — как философский тезис. Своего рода «приговор в стихах» современности, оформленный с предельно сжатой страстностью.
Заключение
Руби Штейн в этом стихотворении выходит за пределы интимной лирики, философских парабол или эстетических упражнений. Он говорит как современный пророк, не устрашающий, а встревоженный, как поэт, который не предлагает решения, но обостряет формулировку вопроса.
«Мы любим и делаем то, что умеем!» — глубоко ироничная, многозначная формула, которая обнажает беспомощность человека перед собственными способностями. Мы умеем слишком многое. Но умеем ли мы быть?
Оценка: ★★★★★
Жанр: философская, публицистическая поэзия
Темы: технологический прогресс, этика, человек и машина, свобода, будущее
Особенности: экспрессивный ритм, синтаксические сбои, внутренняя логическая плотность
Руби Штейн 10.07.2025 15:03 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.