Некрасивая женщ. или прекрасная незнакомка 38-40

Part 38.

Много лет спустя, Ленечка описал мне свои впечатления о нашей первой встрече.

Еще в дверях он обратил внимание на мою длинную бороду. Росла она буйно, ни чем не сдерживаемая. Иногда я её укорачивал, но потом она брала своё. В конце концов борода победила. Я перестал её стричь и в этом вопросе полностью отдался на милость своих подружек. Время от времени, то одна, то другая пыталась стрижкой облагородить мой облик.

Мне же был мил образ геолога, под него я весьма удачно косил. Были, однако проколы. Один раз, в метро, меня уважительно назвали "отцом", намекая на мой духовный сан. Другой раз, в Загорске, на платформе электрички, какая-то бабуся попросила моего благословения.

Чувствуя, что бабуся эта, по всей видимости, серьёзно нагрешила, и нуждалась в моей помощи, я не мог отказать ей в благословении. Пробормотав скороговоркой услышанную в кино формулу, я отошел. Мои понятия о Православии в ту пору были невелики. Однакож, ввязался я однажды в теологический спор с настоящим батюшкой по поводу внебрачных половых связей. Очень хочется про это рассказать, но приходится самому себе заткнуть рот, так как это никакого отношения к моей встрече с Ленечкой не имеет.

Не могу сказать, что моя борода была так уж неуместна в США. Думаю, что она была весьма интересна Кириным студенткам. К тому же, как потом окажется, именно борода и привлекла Линду. Кириных же знакомых она шокировала.

Ленечка рассказывал, что к нему подошел кто-то из местной интеллигенции и указывая на меня спросил: - А этот, он с какой ветки свалился?

Ленечка честно признался, что видит меня в первый раз и поэтому ничем не может помочь.

Точно также, как я увидел в Ленечке кота, он увидел во мне молодца, из тех кто сидели в лавках и торговали сукном. Он так и ждал, что Кандид разложит сейчас свои товары и начнет торговать, с прибаутками и приплясами. Мысль о том, что Кандид был ученым, показалась бы ему совершенно нелепой.

Однако, когда Кандид начал говорить о математике, произошла метаморфоза. Внутри Кандида что-то сдвинулось и перед Ленeчкой сидел уже совершенно другой человек. Даже голос Кандидов изменился до неузнаваемости. Вот с этим, другим человеком, и просидел Ленечка пол-часа.

Part 39.

Я учился в аспирантуре в России, но степени у меня не было - сначала стал мелким диссидентом, а потом попал в отказ. Тем не менее, в отличии от многих других ученых-отказников, я не сломился и не пошел работать дворником или кочегаром. Наукой продолжал заниматься полулегально, под чужим именем.

Я был сам вроде некого исследовательского института. Моими заказчиками были как государственные конторы, так и частные лица. Работал я быстро, брал недорого, так что был вполне конкурентоспособен. Если у самого специальных знаний не хватало, то нанимал кого-нибудь себе в помощь.

Одна из сделанных таким образом работ даже получила государственную премию. У меня был конкурент, настоящий научно исследовательский институт, который тоже хотел получить заказ на эту работу. Однако заказ всё-таки получил нелегальный Кандид, по простой причине. Институт требовал 30 тысяч и не шел ни на какие уступки, а Кандид был согласен и на 300 рублей.

Эти 300 рублей они мне выплачивали мелкими частями почти год. Нелегалам от науки не было места в официальной советской системе, поэтому пришлось оформлять некое третье лицо на пол ставки уборщицей.

Некоторые из иммигрантов, имеющих научные публикации, прибыв в Америку, просто объявляли себя кандидатами наук. Время было такое, что проверить что-либо было трудно. Я этих людей не очень осуждаю; получив работу, они, как правило успешно конкурировали с дипломированными специалистами.

Мне же этот путь был не по душе. Самоуверенный и способный, я хотел показать Америке "кузькину мать" и получить докторскую степень из какого-нибудь престижного американского университета.

Part 40

Ленечка предложил поступить в докторантуру его университета. Университет этот имел весьма солидную репутацию. Не такую, конечно, как Гарвард, но тоже очень высокую. Обучение в нем, правда, стоило каких-то совсем сумасшедших денег, даже Гарвард столько не драл. Разница была вот в чем. В Гарварде училась американская знать, Гарварду дарили деньги его бывшие студенты, пришедшие впоследствии к власти. Чтобы стать студентом Гарварда, недостаточно было быть богатым и круглым отличником. Нужны были связи или какие-нибудь специальные заслуги.

Ленечкин же университет, пытался делать деньгу на студентах. Поэтому большие деньги были уже почти достаточным условием для поступления. Совсем дураков, конечно, не брали, но таких высоких академических требований для богатых студентов не было. Однако и он гонялся за студентами-звездами. Без них репутация университета упала бы, а вместе с ней и доходы. Для подающих надежды студентов университет находил средства.

Профессора частенько имели гранты от государственных учреждений и частных компаний. Это давало им возможность оплачивать обучение своих студентов. За это студентам приходилось вкалывать на их профессоров.

- Тебе обязательно надо познакомиться с Соколовским, - сказал Ленечка. - У него всегда гранты есть! А у меня - увы! И парень он острый!

Опять этот Соколовский! Ну уж если Ленечка про него говорит уважительно, то видно так оно и есть - этот Соколовский действительно что-то выдающееся!