Переводим вдвоём и втроём

Однажды я увидел, как мой коллега в свободное от работы рабочее время переводит на английский какие-то четверостишия. Как выяснилось, он переводил гарики И.М.Губермана. Дай - думаю - попробую и я. Попробовал, и стало получаться. Оказалось – увлекательнейшее занятие! Мы выбирали гарики для перевода каждый по своему вкусу, но иногда наш выбор совпадал.
Ниже приводятся некоторые из таких совпадений. Это лишь часть парных переводов, которые полностью опубликованы на сайте https://gubermore.livejournal.com/ Есть и "тройные" переводы, их можно посмотреть на https://oldmanlov.livejournal.com/ Здесь их показать невозможно, потому что на портале Стихи.ру иврит не поддерживается.

Наш путь из ниоткуда в никуда –
такое краткосрочное событие,
что жизни остаётся лишь черта
меж датами прибытия-убытия.
          The way from nowhere to noplace
          is so short (which can't be gauged at starting)
          that life is but a short and dwindling trace
          between the dates of coming and departing.
                Our trip from nought to nothing is a flash,
                and such a little while it is, no doubt,
                that life becomes reduced just to a dash
                between the dates of check-in & check-out.

Весь путь наш – это времяпровождение,
отмеченное пьянкой с двух сторон:
от пьянки, обещающей рождение,
до пьянки после кратких похорон.
       One's life is delimited, in essence,
       by two confines and plenty of Smirnoff:
       from a booze-up before the nascence
       to a booze-up after a quick send-off.
               This life is just a sojourn on the Earth,
               its start and finish marked off with a feast:
               a booze-up to prepare for future birth
               and booze-up at the wake for the deceased.

На свете жить с азартом так опасно,
повсюду так рискованны пути,
что понял я однажды очень ясно:
живым из этой жизни – не уйти.
       When people dice with death without fear
       it's hard to live, endure and survive;
       so I once arrived at the idea
       that one cannot depart from life alive.
               A thrilling life endangers one severely,
               its ways can be too risky to survive;
               and then one comes to realize too clearly:
               he can't forsake this life and stay alive.

В цепи причин и соответствий –
полно случайностей лихих,
у жизни множество последствий,
и наша смерть – одно из них.
       Amid polemics and discussions
       emerged a view some would condemn
       that life has plenty repercussions
       and death is just one of them.
               On cause-effect ramifications
               fortuity exerts a squeeze:
               this life has many implications
               – and our death is one of these.

Куда по смерти душу примут,
я с Богом торга не веду;
в раю немного мягче климат,
но лучше общество в аду.
       I don't make terms with God or devil
       about where my soul will dwell;
       a better climate is in heaven
       against a better monde in hell.
               I don't ask God, like an annoying child,
               what part of afterworld my soul would meet;
               in Paradise a breeze is cool & mild,
               but Hell comprises tout le corps d'elite.

Сегодня, выпив кофе поутру,
я дивный ощутил в себе покой;
забавно: я ведь знаю, что умру,
а веры в это нету никакой.
       By morning coffee fully gratified,
       I felt relaxed as never hitherto;
       I was amused: I know – I shall die,
       but don't believe that I will ever do.
               This morning I had coffee, whereby
               in utter relaxation long I sat;
               I know for sure that I am gonna die,
               but, funnily, I have no faith in that.

Молодое забыв мельтешение,
очень тихо живу и размеренно,
но у дряхлости есть утешение:
я уже не умру преждевременно.
       I got rid of my pert self-assurance,
       I live tranquilly and demurely,
       but senility gives reassurance:
       I will not pass away prematurely.
               The youthful fussing long forgotten,
               I dwell in peace and moderation;
               as the untimely death is rotten,
               my dotage is a consolation.

Года меняют наше тело,
его сберечь не удаётся;
что было гибким – затвердело,
что было твёрдо – жалко гнётся.
          Time makes one used-up and frigid
          and triggers some distressing trends:
          what used to bend is now rigid,
          and what was rigid sadly bends.
                Our aging body feels so diff
                and then, at last, its vigor ends:
                what had been supple is now stiff,
                what had been rigid – limply bends.

Больше парных переводов из Губермана можно найти на https://gubermore.livejournal.com/