Гусеница

Чувствую себя привилегированным только при просмотре историй для лучших друзей. 
С рожей грязной не пустят в музей, пробиться к свету единственный лифт — колизей. 

Только вместо публики — зеркало, 
но палец все равно указывает вниз. 
Увидишь — упадешь ниц, станешь молить. 

Но кого? И зачем? 
Находиться в железной коробке — проблема? 
А что насчет железной маски, что надел сам на себя? 
Нет желания узнать, кто там? 

Посмотреть на бледное, прыщавое, изможденное лицо 
в рытвинах, сочащихся гнилым соком. 
Нос приплюснут, 
в целом раскуроченный кокон 
с раздавленной тухлой гусеницей внутри. 
Ну что, доволен? Думал, можно от себя уйти? 

Не бывает побега без жертв, 
коль бежишь от себя — готовься уплатить цену. 
Всепожирающий неистовый гнев, 
коль держишь в себе — готовься приютить геенну. 

По началу она приятно жжет, будто съел острого, 
потом видишь сны — один на необитаемом острове. 
Задыхаешься, кто-то гонится, 
но от паники не поможет даже лихая конница, 
вставшая за тебя горой. 

Тень прошмыгнет и вновь примется тыкать тебя странными иглами. 
Они вроде входят в тебя, но их не видно, 
но от этого не менее неприятно. 
Столько потерял — сил перед глазами белые пятна. 

Лица, силуэты сплетаются в единую картину, заслоняющую сознание. 
Тут-то ты и попался в его объятия. 

Если во сне не смог убежать — не смей просыпаться, будет еще хуже. 
Возненавидишь лужи, кружки, ложки, витрины магазинов, 
в микроскопе паразитов. 

Везде он, и так до самых похорон. 
Но не бойся, их не долго ждать, 
ведь возненавидишь даже мокрый асфальт, 
а при падении с крыши голова не крепче яйца, 
так что разбить его не получится. 
А вот он тебя на раз-два, 
как орешек щелкнет. 
Хоть точи щетку, 
хоть пляшу чечетку — 
все равно щелкнет. 
И не нужно сопротивления:
подставь сначала одну, а потом другую щеку — 
и все замолкнет.