Тихий город
Шагает по улице поздно, в мире, где правда — в тоске.
Наушники скрыли от мира и музыку, и пустоту,
А в мыслях всё чаще звучит: «Зачем я живу на лету?»
В витринах — реклама о счастье, на деле — бетон да зола,
Он смотрит на это, как странник, в глазах — то ли страх, то ли мгла.
Он видел, как люди ломались, как веру топтали в пыли,
Как будто весь мир забывает: мы вовсе не боги, а пыль.
Он любит смотреть на рассветы, но часто не спит до зари,
И пишет стихи на салфетках — про душу, про свет изнутри.
Про то, как порой одиночество — вовсе не боль, а покой,
Как важно быть просто живым, не становясь некем «злом».
Он держит в себе и тревоги, и детские сны про луну,
Он ищет тепло в отражениях, в парках, в незнакомом окне.
Он кажется странным — не спорю, но сердце его золотое:
Спокойный мятежник эпохи, мечтающий жить без героя.
Он бродит меж старых фонарей, где пыль собирает шаги,
Где ветер несёт разговоры, что стёрлись в людской суете.
Он слышит в молчании смысл — не каждому ясно простое,
А слёзы он прячет в усмешке, как будто бы стал уже стоик.
В заброшенном сквере — гитара, в ней трещины — как его сны,
Он трогает струны, и вечер становится вдруг не тёмным.
И песня уносится ветром, касаясь домов и тревог,
Как будто бы кто-то услышал — и стало вдруг меньше оков.
Он знает: быть добрым — непросто, быть честным — почти что бунт,
Но всё же он пишет и верит, что мир не закончится вглубь.
Что даже в эпоху цинизма осталась надежда в словах,
И можно держать чью-то руку — без масок, в живых голосах.
Он часто гуляет по крышам — там ближе луна и простор,
Там мысли ложатся на вечер, как ноты на чей-то аккорд.
Он пишет в блокнот о свободе, о страхе быть просто собой,
О мире, где чувства — излишни, и в каждом скрывается боль.
В подъездах он видел истории: ссоры, объятья, беду…
Он думал: «А если я завтра исчезну? Замрут ли в снегу
Все взгляды прохожих усталых, маршрутки, витрины, реклама,
И будет ли хоть один голос шептать обо мне, как о пламени?»
Он ищет не славу, не крики, а что-то простое внутри:
Чтоб кто-то сказал: «Я с тобой», — и больше не надо зари.
Он видит в чужих одиночество, отражение прежних тревог,
И всё же идёт по пути — ни бог, ни герой, а — росток.
Он верит: в разбитых окнах есть свет, что однажды спасёт,
И шёпот на заднем сиденье — порой важней громких высот.
Он просто живёт и мечтает, пускай всё сложилось не так…
Но в сердце пульсирует вера, что даже дождь — не беда.
Он видел, как люди срывались, как прятались в дым и в экран,
Как души терялись в деталях: квартал, остановка, диван.
Но он — не из тех, кто бежит от дождя, закрывая зонт,
Он шёл под проливом как будто — весь мир уместился в момент.
Он знал: тишина — не молчанье, а шанс дослушать себя,
Когда вместо шума и спешки — лишь сердце и капли дождя.
Он мог бы исчезнуть без следа, стать ветром меж строк на листе,
Но каждый его понедельник он жил, как последний в судьбе.
Свидетельство о публикации №125041507538