Он ударил ее в живот

Он ударил ее с силой ногой в живот.
Она отрезала ногу, без нее пусть живет.
Без нее и без ноги. Она сожрала ногу.
Теперь та в животе. Указала ей дорогу.

А раньше у него была старая кошелка.
Они сплевывали вместе на темечко ребенка.
Такой вот фетиш. Но потом ребенок вырос.
Состарился и умер. Судьбы-суки капризы.

У него дрожали руки, когда он под дождем
Дрался за бутылку с местным алкашом.
В ней не было Джинна. Но было спасение.
Укрыли усопшего бомжа листья осенние.

Непростую судьбу испытал троекратно,
Ее линии связали его душу с проклятьем,
И после того, как пытался повеситься,
К нему вернулась ненаглядная невеста.

Культяпку поцеловала, чтобы не болело,
Куда бьют - туда целуют. Исцеловано тело.
Он вдруг осознал, что неистово любил.
Как жаль, что поздно понял. После того, как убил.

Бездыханное тело волочилось в охапке.
Костыль помогал поправлять на лице тряпки.
Усопшие глаза не желали закрываться.
Свадебной фатой легла ветошь на глазки.

До ночи рыл яму к для двоих могиле.
Покойникам соседи не помеха. И пыли.
Рядом положил, под доску гробовую.
Ее руку поправил, обнимала чтобы трупы.

В свете луны умилился картине.
Она была прекрасна. Как и ее родители.
Кровоподтеки подчеркивали привлекательность...
Он знал, что всегда в душе был романтиком.

Закапывать не стал. Даже мертвым нужен воздух.
Очередной глоток необходимой столь свободы.
Ведь и трупы мечтают лицезреть закаты.
...Главное в таких случаях - горько не заплакать.

Фото на память. В спешке покинул.
Утром проявить и распечатать картину.
Отчеты вести, о положении дел.
О том, как изменяется его любовь каждый день.

Завтра вновь ночь. И если карта ляжет,
Он наведается к ней, подтвердить свое счастье.
Ему будет грустно, но он этого жаждет,
Иногда человеку не хватает печали.

И звездное небо их благословит.
И он будет счастлив, и всё ей простит.
Он умеет любить. В отличие от павших.
И будет любить, пока сам не ляжет в ящик.

Навек