Чуть в перебой 5

Ильич...
Ну, подумаешь, стал я к нему остывать, выросши из октябрятских штанишек.
А шамканье и собирание геройских звёздочек уже Второго (Ильича-таки) похоронило во мне всякие чаяния о «построении коммунизма».
Ну, не прокатило (у меня) с «реабилитацией» Виссарионыча...
Но образ-то, образ... Человечнейшего из. Строителя нашего государства, так преуспевшего в творческом развитии учения Карла Генриховича.
Пусть и потускнел (после детских восторгов), привлекательности своей или – хотя бы простого уважения – терять (по тем временам), казалось бы, не должен был. Ан нет...
И всё (пусть и остывшее) перешибла моя «переквалификация». С математика – на философа.
По тем годам, дабы отвязаться от назойливой идеологии, желавшие сунуться в «любомудрие» находили немало лазеек и ниш. Одной из таких была отрасль, именовавшаяся «Философские проблемы естествознания».
А мне и вовсе подфартило. Если в ту же Физику, так или иначе, норовил (без меры) протиснуться «материализм» (да к тому же – «диалектический»), в Математике оному разгуляться было куда сложнее.
Потому и от настырных «классиков» (с обязательными на них ссылками) отмазаться было легче лёгкого. Приподняв (для приличия) шляпу в каком-нибудь Введении.
Но это – так сказать, по «научной части». А ведь предстояло ещё преподавание. И – не абы чего, а «диалектического материализма». Да ещё на кафедре не «Философии» (как такой), а – именно «марксистско-ленинской». Если память не изменяет, к названию подвешивался и вовсе таинственный «научный коммунизм».
До «Перестройки» оставалось ещё порядка трёх лет, в течение которых стране довелось похоронить аж трёх истовых ленинцев – трёх Генеральных секретарей ЦК той партии. При совсем недолгом от Юрия Владимировича и Константина Устиновича курс не столько менялся, сколько корректировался.
Разве, при Андропове чуть попугали, как вороватые верхи, так и просто сачков-прогульщиков.
Кстати, если сугубо по-герменевтски, то своим прозвищем Генеральный Устрашенец был едва ли не самым человечным. Antrop(os) – натурально «человек». В отличие даже от andr, занадта уклоняющегося к «мужчине», а тем более от «питекантропа» (где «pitekos» – всего лишь «обезьяна»).
А у Ленина, по этой части, что вызванивает?! – Ничего выдающегося.
А – Ульянов?! – Цезарианец-солдафон. «Человечнейшим» и не пахнет...
Вот, и решил я, прежде, чем впрягаться в лямку «проповедника» Всесильного и Единственно Верного Учения, полистать самих основоположников. И не так, как к тому всяк из нас, образованцев, понуждался, а – истово. С интересом и ответственностью.
Карла Генриховича мы ограничили «избранным»: «К критике гегелевской философии права», «Немецкая идеология» и кое-что ещё (эссе, типа «К еврейскому вопросу» – не в счёт).
В «Капитале» (даже в заслуживающем внимания только первом томе) увязать не стал.
Но главные свои усилия я направил на литературное творчество Великого Продолжателя.
Всей этой морокой я занялся (найдя на то время) вовсе не с целью обращения себя в «Истинную Веру», но токмо из сугубо прозаических побуждений. Так сказать, ради очистки совести.
А то дзеля таго, каб потым (пры выкладанні) называць рэчы сваімі імёнамі.
Всяких там гегелей, кантов и декартов, в должном для неофита в философии минимуме, я к тому времени уже приподнял. До Шопенгауэра, Ницше и прочих иррационалистов-экзистенциалистов, вроде, как ещё толком и не добрался. Но их к предстоявшей мне разборке с Ильичом и приткнуть было особо некуда. Разве, через Максима Горького (хотя бы Ницше).
Тяну Резину (а то – «рызіну», як у тым вершыку, што пра Сталіна). Я – о тяжбе (никак не о плаче) с Ильичом.
В общем, полистал я его (летом 1982-го). Обстоятельно.
Вестимо, не так как Наталья Морозова – верная и пламенная приспешница симбирского ангелочка.
Наталья Павловна на Ильиче (на его трудах) то ли крышей поехала, то ли собаку съела. Все 55 томов проштудировала! И помнит едва ли не постранично. Помнит, боготворит, пропагандирует (местами, конечно, перевирая).
Правда, и ей порой достаётся от ещё более истовых коммунистов. В частности, за утрату «классового чутья».
Не будучи (даже близко) адептом того, кто «живее всех живых» (притом, что той же России куда больше подходит-таки Виссарионыч), листал я его сугубо «прозаически». На чём-то своё внимание останавливал больше, иное – мельком.
Осилил (не штудируя) 37. Томов.
С некоторыми текстами автора я был недурно знаком и до этого, но здесь решил быть последовательным.
Итоги-выводы. По тем временам, сугубо для себя, как некая платформа для неминуемых страданий на поприще преподавания как-то «марксизма-ленинизма».
Так я ведь и в Философию (как такую) перекидывался вовсе не для того, чтобы запрягаться в сбрую идеолога-пропагандиста. Всё было, скорее, наоборот. Изначально.
Мы – о «критическом мышлении», об «экзистенциальных вопросах» и пр.
Философа в Ильиче я так и не нашёл. Как, кстати, и его дружбан Алексей Максимыч.
Да Ленин и сам своего к этой «вертихвостке» особенно не скрывал. Не единожды, доходчиво, ну... – порой, слегка заигрывая. Для пользы Дела.
Ладно… С Ильичом-философом.
Маркс, кстати, был в философиях куда покрепче. Изначально. Чуть ли не со школьной парты. И излагал, местами, недурно. По мысли и стилю.
Хотя и с ним (мы токмо о стиле) – тот же Фред (друг-соратник) всегда казался мне убедительнее. При всей своей (журналистской) легковесности.
Ну, а Ленин… Ленин – это совсем про другое.
Однако, главная то ли беда, то ли радость (по прочтении до 37-го и включительно) была несколько иная. Ильич не зашёл мне сугубо по-человечески. Вернее – по человечности. По тем текстам. Не зашёл… От слова «вообще».
Дык – насильно мил не будешь.
А тут предстояла работа на «марксистко-ленинской» кафедре. Пусть и всего лишь каких-то 8 лет. После чего табличка с названием чуть поменялось (на просто «Философия»). Однако тени «классиков» преследовали сотрудников на протяжении ещё долгих лет.
Но я-то, изначально, был «самообразованцем» (от математики). И уже по тем ранним Гегель с Кантом да Шеллингом значили для меня куда больше, чем... Ну, а по ходу (ещё до Перестройки) надвинулись-зашаманили и другие.
А Ленин...
Разговор с отцом (дошедший до матери). А где-то году по 83-му.
Кто завёл, не помню. А завелись на теме «человечности». И я (провокатор!) возьми и подколи – папку:
– А кто, по-твоему, был самым человечным из людей?!
Понятно, что с подвохом, да и не шибко умно (я – о вопросе).
Отец вздрогнул. Глянул на меня с большим подозрением. Ну...
– И всё-таки?! Между нами.
– Да Ленин, наверное... Ты же сам – о нём!?
– Не-а (кажу).
– ?!
– Да уж, скорее – Иисус.
Папка спорить не стал. А мамке, втихаря, донёс (типа: «а сын-то наш – нехристь – похоже, в Бога верует»).
Вопрос о моей Вере – трудный. С разными завитками-турбуленциями. С десятью годами чего-то вроде катехуменации. И – т. д.
А с Лениным случилось как-то так.
Где-то году в 86-м папка заметил, что на знаменитой фотографии Ильича, читающего «Правду» – а она затаилась в нашем зальном серванте среди иных безделушек – вдруг явственно прорисовались рожки. У читающего.
Зачем мне понадобилось уже такое хулиганство, не ведаю. Баламут!
Отец ничего на то не сказал. Но фотография дедушки с той выставки куда-то исчезла.

10...13.04.2025

PS:
Из диалога (по почте) с коллегой по кафедре (А. Д).

А. Д.: – Задело оплёвывание («За державу обидно!»)…

В. Н. (в развитие):
а) Маркса (ушедшего «небожителя и честнягу», а иже с ним…) оплёвывают «профессионалы и подпевалы».
б) Маркс (и подпевалы) оплёвывает (увы, против фактов не попрёшь!) достойных (ну, достоинство кого бы то ни было – включая и Маркса! –  можно и оспорить…) людей. Как ушедших, так и – что, вероятно, более актуально – здравствующих конкурентов. У «ушедших» кое-что «приворовывает», но при этом изящно интерпретирует и компилирует. Так что сами определяйте, насколько здесь имел место «плагиат».
в) После смерти Маркса, опираясь на его авторитет (имя) и опыт, профессионалы и подпевалы успешно оплёвывали как ушедших, так и здравствующих. Смотри: Ленин (оплёвывающий), Сталин (инициирующий оплёвывание и «окорачивание») и т.д.  Прочие (подпевалы), тогда и в иные времена (оттепели, застоя…) – не столь великолепны.
г) Сам Маркс «оплёвывал» весьма деликатно. Ну, подумаешь: ослами величал! Частенько. Не только «ослами» (иную живность упоминал: скоты, свиньи, собаки). И не только «величал» (интриги там разные…– не всегда своими руками). И не только «конкурентов» (за лидерство в рядах «освободителей»).
Да. Пытаясь «понять Маркса хотя бы наполовину», Владимир Ильич в 1914-1915 штурмует «Науку логики» Гегеля, «формулирует понятие ядра марксистской диалектики». А к чему мы об этом? Ругается смачно! По ходу…
«Мистик-идеалист-спиритуалист Гегель (как и вся казенная, поповски-идеалистическая философия нашего времени) превозносит и жуёт мистику – идеализм в истории философии, игнорируя и небрежно, третируя материализм» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 254). – Ну, это – деликатно… Где-то там было (в сердцах!) и «сволочь идеалистическая», и [NB] про «ослиные уши». Это мы – всего лишь о «языковом родстве» классиков.
То, что он (Маркс) «оплёвывал», ну, допустим, Российскую Империю, мне лично до фени (почти…). А вот за некоторых частных лиц – действительно обидно. Тип он (Маркс) был всё-таки больно неприятный. Сам Дух его… Во всяком разе – для меня, по мне. Но… Кто – я, а кто – он!
Что позволено Юпитеру, не позволено… На счёт Юпитера – не помню, а с Зевсом «Прометей-Лучафэрул» себя соотносил. А, собственно, в чём разница (Зевс – Юпитер)?!
Не-не! Я в сатанизме уличать классика не собираюсь. Хотя, в контексте конкретного Языка, конечно. А если ещё припомнить его виршевание (юношеское): «Оуланем» и не только…
Но я – об ином контексте. О сугубо «этическом».
---------------------------------------------------

А из «жменек» виршиков, где как-то об Ильиче (хотя – и не только), наугад. Токмо одно (найдутся там – в «жменьках» – и повеселее). Дабы не расплескаться.

«Декрет № 3 от 2 апреля 2015 г.»

Иждивенец, дармоед.
Ну, теперь держись, пройдоха!
Президент издал декрет.
По конторам – суматоха.
Как злодеям хвост прижать?
Без изъятий, по закону.
Жаль, нельзя в тюрьму сажать.
Взять бы скопом – да на зону.
А иного – к праотцам.
Для примера, для острастки.
Сам Ильич не отрицал
Децимацию «по-русски».
Говорил и про контроль –
Всенародный, между прочим –
Отводя большую роль
В нём крестьянам и рабочим.
Из затеи этой пшик
В те года, однако, вышел.
Правил вовсе не мужик.
Он, родимый, еле выжил.
Правил «дядя-комиссар»
Непонятного сословья.
Тот, кто верил в чудеса,
Заплатил изрядно кровью.
А сегодня дурит нас
«Всенародный».  Тянет время.
И печатает указ
С каждым разом всё мудрее.
(11.04.2015)