Бразды пушистые...

  Кажется строфа вторая из главы пятой романа «Евгений Онегин» становится общим местом для страдальцев за русский язык. Скорбят они за детей: не поймут, мол, они ничего из неё – ни «бразды», ни «кибитки», ни «ямщика», ни «облучка», «тулупа», «кушака». Тогда уж добавим выделенную в строфе курсивом «жучку», добавим знаки вопроса к «торжествуя», почешем голову над «дровнями», да и салазки не будем отметать и поищем в словаре…
  Чушью представляется мне такое нытьё. Тем паче от мужей и дам умных, даже словесников.
  Язык постигается чтением и вбиранием значений слов прежде всего контекстом. Мне нисколько не страшно за то, что детки не поймут что-то в названной онегинской строфе. И мы далеко не всё в ней понимали (а вы, нынешние взрослые, всё понимаете?), то же самое происходит и с нынешними школьниками и читателями. Я скажу ещё кощунственней: не страшно в этом случае конкретно что-то не знать и не понимать – атмосферу зимы, мороза, снега, крестьянской лошадки, малыша и его мамы поймёт каждый. Это главное.
  Другое, что хочу сказать: и вчера (давно-давно), и сегодня есть читатели, которым контекст подскажет, что такое «бразды», потому как ему ясно, что такое «пушистые» и «взрывая». А равнодушному и унылому читателю и моих времён и нынешних никогда это и не нужно было.
  Как прекрасно разберётся ученик, что в случае «тулупа» и «кушака» речь идёт об одежде. А если уж ему захочется «увидеть» их, то в его распоряжении потрясающие возможности интернета. Но если и не произойдет такого самоуглубления в суть слов устаревших, то никакой трагедии я не вижу.
  Когда я изучал в школе роман «Евгений Онегин», болела ли у меня душа, что я совсем не понимаю «сынов Авзонии счастливой», «брегета», «денницы», «педанта», «таинственной сени», «Фебовых угроз» и сотен других слов и фраз Пушкина?
И вот именно сейчас, если бы задал я эти вопросы моим современникам, кому давно за 60, смогли бы они объяснить внятно мне устройство кибитки, вид кушака и его предназначение, полную форму слова «бразды», или почему крестьянин «торжествует»? Нет, конечно.
  А пушкинская строфа по-прежнему прекрасна. Вне времени. И как её можно представить без прекрасных русских слов!
  «Ищите, и обрящете, толцыте, и отверзется».

  А строфу давайте ещё припомним:

Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь;
Его лошадка, снег почуя,
Плетется рысью как-нибудь;
Бразды пушистые взрывая,
Летит кибитка удалая;
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке.
Вот бегает дворовый мальчик,
В салазки жучку посадив,
Себя в коня преобразив;
Шалун уж заморозил пальчик:
Ему и больно и смешно,
А мать грозит ему в окно.