В начале марта

Под Тарусой белые снега,
И Таруса белоснежной стала.
Над Окой крутые берега,
Жаль Тарусу, скоро обнищала.

Дышит здесь на ладан старина:
Здесь патриархальная Россия,
И совсем другая здесь страна,
Люди проживают в ней простые.

Порубежье древнее Москвы,
Серпухов когда-то был оплотом.
Властью кремль разобран на куски,
По-над Нарой храмы скорбны скопом.

Высока Соборная гора,
И на вал ведёт крута дорога.
Потому и Красная она,
Как девица, прежде недотрога.

Над долиной к югу за рекой
Кремль стоял стеною неприступной.
Охранял на подступах покой
От Орды татарской сухопутной.

Был опорой Серпухов князьям
На Москве в ту пору златоглавая.
Меж удельными нередкая грызня.
Долго шла к названью величавая.
Отбивалась часто от врага.

Жгли татары и Москву нещадно
Крымская, ногайская орда.
Так борьба с врагами беспощадная
Длилась, растянулась на века...

Было, покушались и фашисты.
Прорвались до Тулы и Каширы...
Жаль, не истребили всех садистов:
Мало били гадов в хвост и в гриву.

Как шакалы, Запад жаждет крови.
Выжидает битый самурай.
Ложь и ненависть присущи этой своре,
Чтим мы наш победоносный май!

Наконец от нечисти очищен
Курский приграничный Суджи край.
Киевский по свету рыщет нищий,
Зелень по-прозванью вертухай.

Мечется, как обезьяна в клетке,
Гамадрил, допущенный до власти.
С ним паны с Литвою по-соседски
Разевают на Россию пасти.