Последний лист...

Она всегда носила с собой засохший кленовый лист в старой книге. Желтый, почти прозрачный, с оборванным краем.

— Это же просто мусор, — говорили ей.

Но для нее это был последний подарок отца.

Он умер внезапно, в ноябре. За окном больницы сыпались листья, и один, самый упрямый, прилип к мокрому стеклу. Отец, уже не могший говорить, слабо улыбнулся и ткнул в него пальцем. Потом закрыл глаза.

Она вышла в парк — искала тот самый. Но все они были одинаковые: мертвые, коричневые, хрустящие под ногами. Пока не увидела его — одинокий, еще державшийся за ветку. Сорвала, положила на страницу «Евгения Онегина», которую отец читал ей в детстве.

Прошли годы. Книгу потеряли при переезде.

Она металась между коробок, рыдала, переворачивала весь дом. Муж не понимал:

— Это же просто лист!

Но она знала — вместе с ним исчез последний осязаемый след. Теперь остались только воспоминания, которые со временем тоже стираются, как чернила на промокшей бумаге.

Осенью, когда прошли годы, она нашла книгу на распродаже у букиниста. Старое издание, потрёпанный переплёт. Открыла наугад — и замерла.

Между страниц лежал он. Тот самый.

Трещинки, прожилки, даже след от её детских слёз. И вдруг — запах. Не книги, не пыли.

— Пахнет дождём, — прошептала она.

Тем самым ноябрьским дождём, больничным парком, его шарфом, который всё ещё висел в прихожей в день похорон.

Она прижала лист к груди и впервые за много лет по-настоящему почувствовала его рядом.

А вечером, когда муж спал, она вышла во двор с лопатой. Выкопала маленькую ямку под старым клёном.

— Возвращаю тебя, пап, — сказала, опуская лист в землю.

И тогда ветер качнул ветви, сбросив ей на плечи дождь из золотых листьев.

Будто он наконец-то смог её обнять.