Беспросветность, как целлофан вены

беспросветность,  как  целлофан  вены,
в  глазах  нет  зрачков
полностью  отправится  на  дело  босиком,
к  угрызениям  совести  ползут  дикие  осы,
в  упряжке  голодных  крыс
приносятся  судьи  участвовать  запахом,
а  обратным  узлом
обмякшая  пыль
знает  приступ  не  своими  руками,
лампа  скошена  под  свет  ровно,
будто  перемещением  поглощения  влияет  на  отшиб,
это  золотоносные  змееловы  готовы  быть  собеседниками,
вести  счёт  дней 
в  одном  календаре  воды
превращаясь  в  уголь…

из  глубины  бока  полезла  дыра  огня,
страница  перелистнула  будни  правилом  надписи,
малокровием  забрезжил  рассвет,
вырвал  рассказ  скачков
в  сумку  кенгуру  со  смещённым  центром,
и  застонет  радикулит,
и  каждый  может  подойти,
посмотреть  в  глаз  тому,
кто  понимает  нарост  на  обложке…

а  стресс  обрушится  пешком  и  отвалится  прививка,
а  пальцы  размотаются,
слетят  с  кулака  очереди  скорчится  очередью,
и  посекут  осколки  куриную  слепоту  видней, 
но  тревожно,
взгляд  уйдёт  в  сторону,
но 
продолжит  манить  дудочкой
небольшого  роста  голод
на  более  белый  мел…

взаперти  карманов  остаются  конечности,
и  город  похож  на  выпотрошенный  мак,
а  крысиное  стадо  выбрало  цвет  ряс  под  кожу  кабриолета,
и  не  хватает  ночи  отпеть  самую  короткую  жизнь,
ястребиный  взгляд  моли  до  перьев  пушит  великую  засуху,
чужие  потёмки  рвут  на  части  правила  голубя,
быть  почтовым  ящиком  без  писем,
беспросветность,  как  целлофан  вены,
пустила  иглу  не  в  затяжку,
реальность  вылезла  из  фиолетовой  норы
плескать  на  стенки  протеста  кайф.