по Вавилонским, искусственно созданным часам

Фаусту Гёте
после заключения договора

нельзя остановиться:
"Едва я миг отдельный возвеличу,

Вскричав: «Мгновение, повремени!» —
Всё кончено... спасенья нет из западни".

Так Гёте
 своей трактовкой
                вольно или невольно
            
связывает тайну мужчины со Временем:
                с гендерной

формой существования
       фаустовской цивилизации.
               
Само время-пространство
                Фауст
                казнит,  создавая 
                «симмулятивную гиперреальность»,

живущую по «Вавилонским», новым,
                искусственно созданным

«часам», которые показывают не бытийное время,
                а другое - «эпистемической подмены»

«утраченного времени»
                Хайдеггера
 
в его «философии заботы».
               Это — время «отсутствующего Бога»,
 
вторгающееся в «Не-бытие» и ослепляющее человека
                хотя бы на короткие мгновения

светом Истины.
Это время  лежит

и в основе
    «философии мига» Кьеркегора,
               
где «миг» -
означает вторжение в человеческую жизнь

«совершенно иного»
          эквивалента встречи с «нуминозным».
               
*

Это телеологическое Время
         в котором человек становится тем,

чем он является на самом деле,
где он ищет то, что потерял в «фаустовском искушении»,

но без чего он перестанет быть человеком,
                чтобы после грехопадения

измениться от «старого Адама к новому»,
             в чем и есть смысл и цель Истории.

Христос, восприняв «тело» Времени,
                не устает говорить Фоме:
 
«Я есмь путь, истина и жизнь»,
                и нет иного пути
                выбраться из западни.