прошло уже немало ливней

прошло уже немало ливней,
и град исчез, и снег утёк,
а этот город всё противней,
хоть снегу с градом невдомёк.

из-за того, что неприятен
подобный ужас мне и мрак,
я вверх смотрю и синих пятен
считаю сонмы просто так.

о небо, небо — что-то вроде
высоких самых потолков.
дожди есть кровь небесной плоти,
а снег — обрывки облаков, —

и это, кажется, логично,
и с детства, словно Отче наш,
в столь быстротечном, нестатичном
читаем мы Господню блажь;

возможно, в Бога и не веря,
мы признаём за ним — вверху —
права на небо, облак перья,
на льда разбитого труху.

ах, отчего же, отчего же
годится нам такой ответ? —
что дождь и кровь совсем похожи,
что снег есть свет и Бог есть свет…

не оттого, что глупы крайне,
не оттого, что нету сил,
а потому, что лучше в тайне
оставить то, о чём спросил

я, риторически играя
словами. дождь ударит в грунт —
плеснёт бесцветное из рая,
а мрак и пыль опять умрут.

***