Братва

На пустых землях, где-то в поле,
Напутствие главный всем глаголет.
Прогремел: отступать нельзя.
В ответ ему немой крик: спаси, Боже.
Прошла волной предательская дрожь по коже.

Среди братвы стоит пацан.
Он делает, что скажет лидер,
Он в 18 - ветеран,
И дальше поля мир он не видел.

Он не сидел, не принимал,
Не распространял, не убивал,
И в целом никого не обижал,
Но выбора ему не дали, в отличии от тех,
У кого казалось право выбора отняли
(за их морально павшие дела).

И так, казалось бы, нельзя - противоречиво,
И до истерики смешно,
Но здесь в холодном поле - нет ближе никого,
И в прошлой жизни руки бы не подал,
Но здесь цена такая,
И черту душу он продал, сам того не зная.

И вот они в одном ряду вперед идут,
Несправедливость застилает тьмой,
И мысли и смыслы воплем взревут,
Все, что он хочет - к маме, домой.

Вот превратиться бы ему в орла
И улететь туда назад, куда нельзя.
Где уже дома нет, хоть и стены целы.
Где он время не считал,
И час и летел, а он все успевал.

Проснуться бы, кровать не застилая,
Чай выпить сладкий,
Одеться, поцеловать маму в теплую щеку,
Сказать те самые слова - до встречи,
И вниз по лестнице, на улицу.
А там друзья и лето,
И что ни день, то Каннское кино,
В котором он главный герой.

Но здесь все по-другому -
Час длится, а день летит,
В холодном поле братва стоит,
Скулит и ноет и кричит в себя,
Скулы сжимая - назад нельзя.

Вдруг там его уже никто не ждет,
Воспоминания хранит он нежно.
Солнце утром уже не взойдет,
В полночь накроет их пеленой снежной.

Инеем кровавым застилает поле,
Звери стихли в мрачном лесу,
Стынет кровь от леденящего горя,
И нет победивших в этом бою.