Волшебная книга

Тысячу лет назад, в сердце пыльных гор, раскинулся город Шахрисабз — жемчужина Востока. Его улицы были вымощены глиняным камнем, специи источали дурманящий аромат, а ковры, сотканные руками местных мастериц, славились далеко за пределами городских стен. Но ныне, под палящим солнцем, город медленно увядал — вода исчезла. Колодцы стали глубже бездонности, реки — трещинами в земле. Даже слёзы жгли кожу.
Во дворце, царь Мирсаид — суровый и справедливый — созвал все свое царство. Он стоял на балконе, под тенью резного балдахина, и голос его разнёсся по площадям:
— Тот, кто вернёт воду в Шахрисабз, получит мою благодарность,  мешок золото, большой участок в моих владениях , защиту до конца дней!
Люди метались в отчаянии. Колдуны, торговцы, мудрецы — каждый пытался, но безуспешно. А на окраине города, в крохотной глиняной хижине жила восьмилетняя девочка по имени Зухра. Она родилась немой, но была внимательной, как сама луна. Средний ребёнок в семье бедного ткача, она часто сидела в тени гранатового дерева, перебирая книги, которые когда-то обменяли на шелковую накидку её матери.
Зухра не говорила, но в её глазах была тишина, полная смысла. Она училась читать по губам, по теням букв, и душой слышала больше, чем другие ушами. Её старшие братья таскали на себе вязанки хвороста, мать пекла лепёшки из пыли и муки, младшая сестра играла с куклой из тряпья, а младенец в углу только начал смеяться.
Однажды, когда зной стал невыносимым, Зухра забрела в старый караван-сарай, заброшенный с тех пор, как караваны перестали приходить. Там, среди паутины и осыпавшихся ковров, под полкой с разбитыми чашами, она нащупала кожаную обложку. Книга была странной: на её обложке серебром было выведено слово "Хирс" — желание.
В ту ночь она не спала. Свеча коптила, глаза резало от усталости, но строки вели её вперёд. Там, на страницах, было описано: как один народ однажды, в таком же знойном году, спас город. Они использовали свет, шелк и мечи, чтобы направить блеск в небо, на облако, и призвали дождь. Страницы казались живыми, словно написаны именно для неё.
Наутро Зухра взяла уголь и написала на глиняной стене своей хижины: «Царь, я знаю, как спасти город. Прочти книгу». Её отец увидел надпись и, хотя не знал, откуда у неё эта идея, поверил.
Так началось путешествие.
Царь Мирсаид сначала посмеялся:
— Немая девочка? Книга? Что она может знать?
Но визирь Бахтияр, старик с глазами, как старое серебро, шепнул:
— Ваше Величество, у неё в глазах — звёзды. Может, стоит послушать?
Зухру привели во дворец. Она прижала книгу к груди. Её тонкие пальцы раскрыли страницу, где были нарисованы зеркала, шелка, облака. Слуги переглянулись. Царь смолк.
На следующий день, все — от воинов до детей — поднялись на гору Сулейман. Зухра стояла впереди, а вокруг неё блистали доспехи, покрытые фольгой чаши, расшитые платья. Люди держали зеркала, натянутые ткани, отполированные бронзовые подносы.
Облако показалось. Одно. Маленькое, как ладонь. Все затаили дыхание.
Зухра подняла вверх стеклянный осколок. Один за другим засияли лучи. Сотни бликов направились к небу, как молитва, как песня без слов. И тогда — задышал ветер. Облако дрогнуло, заполнилось тяжестью. И... дождь. Сначала — капля, потом ливень.
Люди закричали, обнимались, плакали.
Царь склонился перед Зухрой:
— Я обещал награду. Проси, дитя.
Она открыла книгу и указала на последнее слово на странице: «Вода — жизнь. Пусть у всех будет доступ к ней».
Царь понял. И издал указ: «С этого дня вода принадлежит народу. Никто не может ею торговать».
С того дня Зухра стала Хранительницей Книги Желаний. К ней приходили за советом, и хотя она не говорила, мир слушал её тишину.
Так закончилась одна история, и началась другая — история девочки, которая прочла сказку и превратила её в реальность.
________________________________________
Тысячу лет назад, в сердце пыльных гор, раскинулся город, имя которого ныне не знает ни один путник. Ни на одной карте, ни в одном песнопении он не упоминается, будто его стерли ветра и забыли пески. Но когда-то этот город был живой — с рынками, полными кураги, шафрана и гранатов, с мечетями, чьи купола ловили солнечный свет и отдавали его обратно миру.
Этот город славился своими коврами, тканями и сказителями. Но ныне, под палящим солнцем, он медленно умирал — вода исчезла. Колодцы стали глубже бездонности, реки — трещинами в земле. Даже слёзы жгли кожу, а слово "вода" звучало, как молитва.
Во дворце, царь Мирсаид — суровый и справедливый — созвал весь город. Он стоял на балконе, под тенью резного балдахина, и голос его разнёсся по площадям:
— Тот, кто вернёт воду в мой город, получит мою благодарность, золото, землю и защиту до конца дней!
Люди метались в отчаянии. Колдуны, торговцы, мудрецы — каждый пытался, но безуспешно. А на окраине города, в глиняной хижине, затерянной среди кустов инжира и валунов, жила восьмилетняя девочка по имени Зухра.
Она родилась немой, но была внимательной, как сама луна. Средний ребёнок в семье бедного ткача, она часто сидела в тени старого гранатового дерева, слушая, как шелестит ветер в листве, будто рассказывает ей древние сказки. Её глаза были глубокими и ясными, и, казалось, в них можно было увидеть отражение будущего.
Семья её жила бедно, но с достоинством. Отец, Юнус, был ткачом — он создавал узоры, в которых прятались птицы, рыбы и мечты. Его пальцы были в мозолях, но сердце — мягким. Мать, Замира, пекла лепёшки из муки и трав, собирала целебные корешки и пела колыбельные, в которых жили надежды.
Старшие братья Зухры — Омар и Шахоб — трудились с рассвета: таскали хворост, помогали на базаре, берегли младших. Омар был серьёзен и молчалив, а Шахоб — весёлый и отчаянный выдумщик. Младшая сестра, Рано, делала кукол из тряпья, разговаривала с кошками и верила, что однажды станет царицей. А маленький братик, Мансур, ещё не умел ходить, но уже смеялся так, что даже камни в доме казались теплее.
Однажды, когда зной стал невыносимым, Зухра забрела в старый караван-сарай, заброшенный с тех пор, как караваны перестали приходить. Там, среди паутины и осыпавшихся ковров, под полкой с разбитыми чашами, она нащупала кожаную обложку. Книга была странной: ни одного слова на обложке, ни одного знака внутри. Только чистые, белые, чуть шершавые страницы.
Она принесла её домой, спрятала под циновку и стала каждое утро открывать её в одиночестве. И тогда происходило чудо: на страницах медленно появлялись буквы. Словно невидимое перо писало их прямо у неё на глазах. Каждый раз — новая история. О забытых городах, о людях, что говорили с ветром, о детях, спасавших народы.
В одну из таких утренних встреч с книгой она прочла рассказ: как однажды, в другом городе, почти стёртом временем, наступила страшная засуха. Люди поднялись на гору и собрали всё, что могло блестеть — зеркала, шелка, полированные щиты, украшения. Они направили свет на облако — и вызвали дождь. Страницы казались живыми, словно написаны именно для неё.
На следующий день Зухра взяла уголь и дрожащей рукой написала на глиняной стене своей хижины: «Царь, я знаю, как спасти город. Прочти книгу». Отец прочёл, прижал её к себе, и глаза его увлажнились, впервые за много недель.
Так началось путешествие.
Царь Мирсаид сначала посмеялся:
— Немая девочка? Книга без слов? Что она может знать?
Но визирь Бахтияр, старик с глазами, как старое серебро, шепнул:
— Ваше Величество, у неё в глазах — звёзды. Может, стоит послушать?
Зухру привели во дворец. Она держала книгу, как младенца. Её тонкие пальцы раскрыли страницу, где только что появились строки и рисунки: зеркала, шелка, облака. Слуги переглянулись. Царь смолк.
На следующий день, все — от воинов до детей — поднялись на высокую гору. Зухра стояла впереди, а вокруг неё блистали доспехи, покрытые фольгой чаши, расшитые платья. Люди держали зеркала, натянутые ткани, отполированные бронзовые подносы.
Облако показалось. Одно. Маленькое, как ладонь. Все затаили дыхание.
Зухра подняла вверх стеклянный осколок. Один за другим засияли лучи. Сотни бликов направились к небу, как молитва, как песня без слов. И тогда — задышал ветер. Облако дрогнуло, заполнилось тяжестью. И... дождь. Сначала — капля, потом ливень.
Люди закричали, обнимались, плакали.
Царь склонился перед Зухрой:
— Я обещал награду. Проси, дитя.
Она открыла книгу, и на последней странице появилось слово:
«Вода — жизнь. Пусть у всех будет доступ к ней».
Царь понял. И издал указ:
«С этого дня вода принадлежит народу. Никто не может ею торговать».
С того дня Зухра стала Хранительницей Белой Книги. Каждое утро она открывала её — и читала новые истории. К ней приходили за советом, и хотя она не говорила, мир слушал её тишину.
Так закончилась одна история, и началась другая — история девочки, чья тишина громче грома, и чьё сердце читало книгу, которую мог понять только чистый взгляд.