Не скажу, что твоя взяла...

Не скажу, что твоя взяла...
Что-то молвят посмертные письмена:
остальному и доверять не стоит.
Пыль уляжется, зазвучит хвала
стОящему. С глаз спадёт пелена
заблуждений, высосанных из пальца историй.

Суд читателей – не такой уж и Страшный суд:
объяви всенародно, что не поэт… И тебя спасут.
Мол рубашку у сердца блоковский клюквенный сок кровавит.
А на это смелости требуется – аккурат как на заглот
на кушетке кишки ФГС через рот…
Русское « авось » остальным управит.

А посмертное – оно получается таковым оттого,
что ты день за днём всё слагаешь в сумму до одного:
без пропусков и черновиков и пишешь – намертво, набело.
Дышишь, как в затяжном прыжке, на разрыв лёгких и щёк,
на болоте шершавым празднуешь свет хвощём,
исключением обретаешься в утробе закона, правила.

Так что - чья взяла? – это как смотреть…
Каким волком в снегу степи чернеть.
Подранком, бегущим от страха, или пробирающимся к своей стае.
Вот и божий перст страницами твоих письмен шуршит,
как редколлегия « Знамени » - нехотя, и крушит
все твои надежды, тяжело и медленно так листая.

Апрель 2025г