Трюмо
Давненько, братец, не видались...
Ко внучке, значит, перешло...
Слышь, годики гурьбой промчались...
Тебя в Германии давно
Умелец-мастер в раму вставил;
На красном дереве клеймо
Своё почтенное оставил.
В покоях бюргера стоял,
Вписаться в интерьер стараясь;
Быт планомерный наблюдал,
Всем переменам удивляясь.
Хозяин изредка взирал,
«Нах арбайт» спешно собираясь;
Вернувшись с фронта, горевал,
Культёй предплечья занимаясь...
Тут победителей войска
В зеркальной глади отразились;
Коммерция трюмо снесла;
У Волги приостановилась.
Послевоенный жесткий дух
Царил в глубинах отражений;
И хорошо, что слаб был слух;
Не понял русских выражений.
Там офицерская семья
Жила с оглядкой на уставы,
И нарушала иногда
В компаниях с бокалом.
Там мальчик рос; себя смотрел,
Довольный или с осужденьем;
В семнадцать лет в даль улетел
Дерзать науку и служенье.
Жених с невестой на два дня
С улыбкой счастья промелькнули;
Потом лишь в редкие года
В проездах мимо прошмыгнули.
Являлась смерть...И в чёрный креп
Тебя у гроба одевали...
Последний взгляд, последний след
Хозяев в бликах проступали.
Теперь иная жизнь кипит
В дали от зорей коммунизма...
Народ деньгой звенит, шуршит
На фронте антиглобализма.
Потомки новые глядят
В твоё зеркальное пространство...
Мастер сумел предугадать
Твоих ресурсов постоянство.
Сергей
Писаревский-Арзамасский
Свидетельство о публикации №125040303359