Три деревца

Три деревца

христианский фольклор,
поэтический перевод с английского

Средь холмов и долин, далеко и давно
Деревца на вершине вдали
Вместе дружно росли, и втроем, как одно,
Размечтались, кем станут они.

Деревцо, что постарше, мерцание звезд,
Как алмазов в ночных небесах,
Восхищало. И самой желанной из грез
Было золото спрятать в листах.

«Все сокровища мира вместить я хочу!
Сундука с филигранной резьбой,
С позолотой, каменьями, доли прошу,
В красоте не сравниться со мной!»

Деревцу помоложе журчащий ручей,
У корней пробегая, шептал
О волнах океана в сияньи лучей,
И великой мечтою пленял.

«Когда вырасту, стану большим кораблем,
И пойду по могучим водам.
Сквозь грозу и сквозь ветер с моим королем
Я пристану к чужим берегам».

Третье деревце бросило жалобный взгляд
На долину и город внизу,
Где работали люди, и каждый был рад
Обронить ненароком слезу.

«Не хочу покидать я вершину холма,
Но до самого неба достать,
Чтобы каждый, кому будет крона видна,
Мог о Боге в тиши вспоминать».

Годы шли, шли дожди, и дарило тепло
Солнце маленьким трем деревцам,
И они всем ветрам, всем морозам назло,
Что есть мочи рвались к небесам.

И в один из прекрасных и солнечных дней
Дровосеки на холм взобрались,
Чтобы лучшее выбрать для цели своей,
И друзья, наконец, дождались.

«Как же дерево это красиво на вид! –
Посмотрел дровосек и сказал. –
Мне оно идеально подходит!» И в миг
За работой топор засверкал.

«Буду я превращен в драгоценный сундук,
И достойно одарят меня!
Стану самым почетным из преданных слуг
Я, сокровища верно храня».

«Ствол могучий и сильный!» - второй дровосек
По достоинству брата его
Оценил, и топор засверкал… Этот век
Наш мечтатель решил, для него.

«Бороздить буду я океаны, моря,
Стану смело возить королей!
Одолею я бурю средь ясного дня,
Самый крепкий из всех кораблей!»

Третье деревце часа страшилось сего,
Его сердце упало, когда
Посмотрел дровосек в небеса на него,
И бесчувственно пробормотал:

«Мне сойдет и любое!» И в этот же миг
От удара его топора
Свет померк для того, кто служенье постиг,
Кто жить начал недале вчера.

***
Всем своим существом ликовал старший брат
В мастерской древодела, и ждал,
Что по воле судьбы станет страшно богат,
Красотою своей вдохновлял.

Но прекрасное дерево мастер-творец
Превратил не в отменный сундук,
А в кормушку для осликов, коз и овец,
Наедающих на зиму тук.

Никогда бриллиантов сияющих звезд,
Никакой филигранной резьбы
В его жизни не будет, как тающих грез
О величье своей красоты.

Только липкая грязь, да ячмень и овес
Для голодной скотины в хлеву.
И исполнилось сердце невидимых слез,
Непонятных вовек никому.

***
Оказавшись на верфи среди кораблей,
Средний брат улыбнулся не вдруг,
Быть почтенным одною из главных ролей
Он желал, не имея заслуг.

Только флагман в тот горький, безрадостный день
Не пошел по бурлящим волнам,
И растаяла сила его, словно тень,
Не сгодился большим господам.

Превратили в рыбацкую лодку его,
Бедняку отошел задарма.
Нету сил покорять океан у него,
На реке ужасают шторма.

В тихом озере спущен он на воду был,
И осталось загадкой немой,
Не напрасно ль о силе своей возомнил,
Прослезившись украдко смолой.

***
Младший брат был расстроен, смущен, удивлен,
Когда мрачный палач-дровосек
Разрубил ствол на бревна. И вырвался стон
Из души, обреченной навек.

«Как же это случилось со мною? За что?
Почему мне никто не сказал,
Что мечты могут сбыться лишь волей Того,
Кто нам жизнь и дыхание дал?

Я всего-то остаться хотел и расти
На вершине крутого холма,
Чтоб напомнить о Боге, и жизнь провести
Так, чтоб славила небо страна».

На заброшенном складе теперь, а потом?
Для кого и зачем? Отчего?
Он всем миром забыт, и не вспомнит никто,
Может быть, никогда про него.

А он жил и любил, и теперь потрясен,
Что не нужен вовек никому,
Кроме Бога. И Богом так горько казнен.
Неугоден был, видно, Ему…

***
Много дней и ночей пролетело с тех пор,
И, как сон, позабылись мечты.
Они стали для душ, как безмолвный укор,
И предвестник ужасной беды.

Но однажды, в холодную тихую ночь,
Звездный свет осиял старый хлев.
И в кормушку, отбросив сомнения прочь,
Положили Младенца, как Хлеб.

«Я бы люльку хотел смастерить для него», -
Покачал головою старик.
Матерь Божья, на Сына взглянув своего,
Улыбнулась, и в этот же миг

Свет облек древесину в мерцание звезд,
Восхищенно воскликнула Мать:
«Эти ясли прекрасны!» От счастия слез
Деревцо не сумело сдержать.

Оно поняло вдруг, что душевным теплом
И заботой сокрыло в себе
Величайшее в мире богатство, о чем
Не мечтало, не снилось во сне.

***
Поздно вечером странник с друзьями отплыл
На рыбацком суденышке в ночь.
Его сон на корме безмятежно сморил,
От усталости было невмочь.

Буря вдруг поднялась – разрушающий шторм!
Полыхало все небо, а гром
Предвещал, что пойдут они рыбам на корм,
И суденышко знало о том.

Деревцо трепетало, не в силах нести
Сквозь грозу и сквозь ветер людей.
Мало было желанья от смерти спасти
Мужиков, а не малых детей.

Пробудился уставший бедняк на корме,
Встал, и руку простер над водой,
И сказал только слово бушующей тьме,
Улеглась буря кроткой овцой.

И внезапно, еще не успев осознать,
Догадалось тогда деревцо,
Что подвластна не только озерная гладь,
Небеса – королевство Его.

Лодка тихо носила по темным волнам
Короля всего мира. Душа
Ликовала и пела, и, кажется нам,
Обретала покой не дыша.

***
Час настал, и со склада на заднем дворе
Два обтесанных крепких бревна
Были взяты на утренней ясной заре,
Горевавших, что грош им цена.

Содрогнулись они, страшно было смотреть:
В кровожадно ревущей толпе
Претерпел поруганье, бесчестие, смерть,
О неверных молился в тоске

Тот, чьи руки пронзили гвоздями, но вдруг
Под ногами разверзлась земля.
Было это знаменьем изведанных мук,
Поражением древнего зла.

День спустя, Неземная воскресла Любовь.
Узы смерти расторгла, чтоб жить
Мы могли, позабыв горе, беды и боль,
В Царстве Вечном блаженными быть.

Это сердцу отрадней, чем лучшим прослыть,
И ветвями касаться небес.
И теперь, чтобы Бога в скорбях не забыть,
Люди очи возводят на Крест.

***
Погорюй и посетуй о доле своей,
О разбитых мечтах порыдай.
Потерпи, сколько нужно, от разных людей,
Этот мир, как он есть, повидай.

Но, смирившись, поймешь, что на верном пути,
Проторенным обязан стезям.
И по Божьему Промыслу чудом найти
Сможешь угол заветным мечтам.

Он, как блудного сына, утешит тебя,
Будет рядом в безумной тоске,
И наградой окажется доля твоя,
И незыблемым след на песке.