Марс мир после терраформирования, биосфера и цивил

Марс: мир после терраформирования, биосфера и цивилизация.


Книга Первая «Живая природа Марса»


Зачин: Пробуждение к жизни Красной Планеты

В далеком будущем, когда человечество раскинуло свои космические сети по Солнечной системе, первой жемчужиной в короне колонизации стал Марс. Чтобы пробудить дремлющее сердце планеты, в дополнение к Фобосу и Деймосу люди подарили ей два новых спутника — Цереру и Весту. Их приливные объятия сотрясли марсианские недра, запустив танец тектонических плит.

Из жерл, восставших из забытья, исполинских вулканов — Олимпа, Арсии и Элизиума, — хлынули реки лавы и взметнулись до небес столпы пепла. Но важнее лавы были газы: миллиарды тонн углекислоты и водяного пара, вырвавшиеся из недр. Этот вулканический дар стал дыханием новой эпохи.

Ливень из ледяных комет, низвергнутый на ржавые равнины, встретился с паром из недр, породив океаны. Их бирюзовые воды смягчили суровый облик красной планеты. Углекислый газ, щедро излитый вулканами, стал основой плотной, теплой атмосферы, а пар — источником вечных дождей. Марс, словно вдохнув полной грудью, закружился в знакомом ритме своих 669 оборотов вокруг своей оси в год.

С тех пор на севере, под серебряным панцирем вечных льдов таятся глубины Борейского океана, тогда как у экватора волны теплеют, лаская причудливые берега Амазонского, Ацидалийского и Зефирийского морей.


Обитатели марсианских морей

Множество видов животных со Старой Земли обрели новый дом в глубинах марсианских морей. Поскольку воды Марса пресные, их засеяли организмами из крупных рек и озер. Обитатели пучины представляют собой причудливую смесь из далеких потомков Байкала, Ладоги, Онеги, Верхнего, Гурона, Мичигана, Онтарио, Эри, Виктории, Танганьики, Ладоги, Онеги, Амазонки, Нила, Конго, Волги, Лены, Оби, Ганга, Инда, Янцзы и Хуанхэ. Неумолимый ход времени и миллионы лет естественного отбора во внеземных условиях породили множество новых видов.

И в этом бирюзовом царстве, среди причудливых рифов, выросших не из кораллов, а из колоний пресноводных бодяг и мшанок, кипит скрытая от поверхностного взора жизнь. Ажурные остовы марсианской бодяги подобны застывшему кружеву, мерцающему перламутром в лучах солнца, пробивающемуся сквозь толщу вод.

В бесчисленных щелях и гротах их известковых скелетов, наросших за тысячелетия, копошатся мириады бокоплавов — неутомимые труженики дна, наследники байкальских гаммарусов и ладожских амфипод. Их броня из хитина сверкает рубиновыми и изумрудными искрами среди ветвистых «деревьев» мшанок. На дне они поедают частицы живых и мёртвых растений, трупы животных, отходы моллюсков, мелких червей и рачков.  В свою очередь сами бокоплавы составляют неиссякаемый пиршественный стол для юрких рыб, более крупных ракообразных и даже летучих мышей, которые ловят их по ночам, когда бокоплавы совершают миграции к поверхности воды.

В этих водах процветают и другие ракообразные. Разнообразные раки всех цветов и оттенков, всеядные обитатели дна, роют норы в донных отложениях и илистых берегах. Одни, вооруженные клешнями-дробилками, способными раскалывать раковины марсианских двустворчатых моллюсков: перловиц, беззубок и шаровиков. Другие неутомимо пожирают падаль. Третьи, благодаря конвергентной эволюции превратились в марсианские аналоги раков-богомолов, развив серповидные хватательные конечности для молниеносных сокрушительных ударов по рыбе и сородичам.

Пресноводные крабы юрко снуют среди камней и рифов, собирают остатки органики в приливно-отливной зоне, потешно бегая по мокрому песку, забираются на глубоководье. Но истинный владыка каменистых пустошей и подводных каньонов — Королевский Краб-Паук. Этот исполин, с длинными ногами-ходулями, чей размах превышает два метра, величаво шествует по мрачному дну, куда едва пробиваются лучи солнца. Он неторопливо собирает мёртвую органику, что тонет, оседая на дне. 

Стаи полупрозрачных креветок, словно танцующие сильфиды, роятся в толще воды, фильтруя планктон. Эти неутомимые чистильщики марсианских морей, пропускают через себя тонны воды. Они не только питаются, но и очищают океан, упаковывая отходы в твердые фекальные пеллеты — крошечные капсулы, которые стремительно тонут, удобряя дно и становясь пищей для обитателей глубин.

Равноногие раки (глубоководные мокрицы) кишат в придонных остатках. Эти бронированные падальщики, размером порой с собаку, — последнее пристанище всего, что опускается в бездну. Их, фарфорово-бледные тела, лишились пигментации в вечном мраке. Уплощенные сверху вниз, словно сдавленные самим океанским весом, они копошатся в детрите, перемалывая жвалами не только гниющие остатки, но и рыбьи кости, и даже твердые фекальные пеллеты креветок, завершая великий круговорот веществ. В кромешной тьме подводных каньонов, где давление способно раздавить батискаф, они чувствуют себя хозяевами.

Многие потомки ракообразных - отважные покорители суши, выползли на берег. Они разделили мир насекомых, став вездесущими падальщиками, хищниками и растительноядными. Захватив экологические ниши не только в сырых уголках, но даже в каменистых пустынях Марса.

Искусство земных биотехнологов подарило марсианским морям гостей, которых трудно было бы ожидать увидеть в пресной воде. Генетически модифицированные головоногие наделены жабрами, способными извлекать кислород из пресной воды, осморегуляцией, противостоящей разбавленной среде, и измененной ионной регуляцией, которая жизненно необходима для поддержания концентрации солей (натрия, калия, хлора) в их крови и тканях вопреки постоянному вымыванию в гипотоничной среде.

Осьминоги стали хитроумными охотниками рифов. Они мастерски меняют окраску среди зарослей похожих на строительные леса бодяг, а их щупальца, усеянные хватательными присосками, вытаскивают раков из нор и вскрывают раковины моллюсков.

Каракатицы, с уплощенными телами, идеально маскирующимися под илистое дно, патрулируюя мелководья. Их реактивные "плевки" воды сбивают с ног мелкую рыбу, а мощный клюв дробит панцири крабов.

Кальмары же, самые многочисленные, образовали стаи в миллионы особей. Их стремительные, похожие на ракеты тела, прорезают толщу вод, а щупальца с хитиновыми крючьями хватают все, что мельче их самих. В глубоких каньонах марсианских морей обитают светящиеся виды, чьи биолюминесцентные узоры мерцают в вечной тьме, как подводные созвездия.

Исполинская панцирная щука – шестиметровый кошмар глубин, притаилась в засаде среди густых зарослей водорослей. Её чешуя, словно кольчуга из темной стали, мерцает зеленоватыми отсветами, а круглые глаза полны ненасытного голода. Когда мимо бахромчатой завесы водорослей проплывает неосторожная белуга или осетр, щука стремительно набрасывается на жертву и разевает громадную пасть, заглатывая добычу целиком. Направленные в глотку многочисленные ряды острых зубов, не дают жертве вырваться из смертельной ловушки. Исполинские панцирные щуки готовы напасть на любую подходящую по размерам добычу будь это собственный молодняк или человек.

На дне, поднимая тучи ила, властвует гигантский панцирный сом — девятиметровое чудовище глубин, подобный морскому дракону из старинных преданий моряков. Его бронированная голова, увенчана костяными гребнями. А пластины на сине и по бокам туловища настолько прочные, что их не пробить стальным ножом. Усы, шевелящиеся, как щупальца забытых кракенов, выискивают добычу во мраке, наводя первобытный ужас на обитателей илистых равнин. Молодые бронированные рыбины часто забираются высоко вверх по течению рек, где среди обширных заболоченных пространств много пищи, но мало кислорода. Там они нередко охотятся на наземных животных, что решили приблизиться к воде на свою беду. А для дыхания на мелководье гигантские панцирные сомы используют атмосферный воздух, всплывая и заглатывая его ртом. Некоторые виды даже способны преодолевать по суше значительные расстояния, переползая из одного водоема в другой при помощи сильных грудных плавников и извивов тела.

Рядом с ними, словно живые дирижабли, проплывают потомки осетров и веслоносов. Их рты без устали процеживают облака фитопланктона — диатомовых водорослей и цианобактерий, окрашивающих воду в лазурь. Тела этих гигантов отливают благородной бронзой и серебром.
В теплых лагунах Зефирийского и Эритрейского морей царят потомки арапаимы — стремительные хищники с языками, утыканными костяными зубами. Они способны выпрыгивать из воды, хватая на лету скользящих над поверхностью моря нетопырей-ныряльщиков.
Пресноводные скаты, подобные живым коврам, обрели на Марсе вторую жизнь. Их электрические разряды, вспыхивающие в темноте подобно миниатюрным молниям, оглушают добычу и отпугивают хищников.
В богатых крилем суровых водах Борейского океана, скользят тени китовых черепах — величественных гигантов с панцирями поросшими водорослями. Рептилии словно парят под водой мерно вздымая и опуская похожие на крылья ласты. Отдельные представители китовых черепах столь велики, что на их спинах можно было бы разместить площадку для игры в мяч. Их исполинские панцири стали домом для целых экосистем. Благодаря яйцеживорождению эти гиганты навсегда утратили связь с сушей. А клоакальное и кожное дыхание позволяют им дышать под водой. Так потомки скромных болотных черепах, превратились в самых крупных позвоночных животных красной планеты.
Их сородичи, плезиозавровые черепахи – хищные длинношеие создания, охотятся в подводных каньонах, на стремительных костных рыб покрытых серебристой чешуей; несомых подводным течениями медуз, сияющих призрачным фосфоресцирующим светом; раков чьи бронированные панцири сверкают на дне, словно кровавая яшма; и полупрозрачных креветок с длинными усиками-нитями.

В сумраке глубоких каньонов Ацидалийского моря, где светят лишь фосфоресцирующие щупальца гидр и медуз, скользят призрачные тени. Это слепые, похожие на угрей потомки протеев и рыбообразных червяг, чьи предки когда-то прятались в пещерах Старой Земли.

И над всем этим миром, в толще вод, вечно парят облака фитопланктона — основа основ. Бесчисленные диатомовые водоросли и цианобактерии, окрашивающие воду в лазурь и изумруд, питающие этот невероятный, рожденный человеческой волей и эволюцией, пресноводный океан.


Сухопутные животные Марса

Южный материк вздымается исполинской твердыней, где царствует климат резких контрастов: зима, дышит ледяным пламенем, а лето, раскаляет камни до румянца. Здесь простирается мозаика ландшафтов — от шепчущих степей, окрашенных в медные оттенки заката, до безмолвных пустынь, где ветра вырезают из камня глубокие каньоны.


Экваториальные лишайниковые леса

Вдоль речных артерий и экваториальных побережий материка раскинулись лишайниковые леса – фантасмагорические создания эволюции, симбиотический союз грибов и водорослей. Древовидные лишайники, подобные коралловым садам, роняют тени на почву, покрытую ковром густого мягкого мха. Их стволы, расцвеченные накипью ярко-желтых, кислотно-зеленых и багровых слизевиков, тянутся к небу, словно каменные исполины. По берегам залива Маринер эти леса сплетаются в лабиринты, где воздух дрожит от облаков спор, превращаясь в небесный планктон.

В кронах исполински лишайников греются на солнце панголины древолазы. Эти покрытые кератиновой чешуей зверьки, похожие на сосновые шишки, занимают на Марсе экологическую нишу обезьян. Хотя древолазы и не отличаются ловкостью и проворством, они прекрасно приспособлены к древесному образу жизни и могут от рождения до смерти ни разу не коснуться поверхности красной планеты. Они неспешно переползают с ветки на ветку, используя длинные крючковаты когти на передних лапах, свисают с ветвей на длинных цепких хвостах, а спят, свернувшись в бронированный клубок в развилках ветвей или дуплах.

Эти смышленые зверьки живут небольшими семейными группами и в отличии от большинства млекопитающих не имеют голосовых связок, поэтому они используют для общения разнообразные свистящие, шипящие и фыркающие звуки.

Отойдя от пути своих исключительно насекомоядных предков со Старой Земли, марсианские панголины древолазы всеядны. При помощи мощных когтей на передних лапах они разламывают прочную оболочку древовидных лишайников и вылавливают длинным липким языком личинок жуков, гусениц, цикад, тараканов, мокриц, древесных креветок и прочих членистоногих. Значительную часть их рациона составляют плодовые тела грибов, которые в изобилии растут прямо на лишайниках, спелые споровые коробочки мхов, а также яйца древесных ящериц и змей.

Затаившись в иле на дне рек и озер, черепахи-капканы, терпеливо ждут, когда жертва сама заплывёт в их распростертые пасти, привлеченная движением приманки – извивающегося, словно червь, языка. Эти потомки красноухих черепах, которых ветхие люди часто держали в аквариумах, благодаря конвергентной эволюции уподобились своим дальним родственникам ¬¬– грифовым и каймановым черепахам Старой Земли.

Облюбовавшие экваториальные леса, Слоновые черепахи с длинными жирафьими шеями медленно бродят среди зарослей древовидных лишайников, с чьих раскидистых ветвей свисают плотными завесами мхи, переливающиеся в лучах солнца медью и изумрудом. Мощные челюсти рептилий неторопливо пережевывают сочную мякоть марсианских кактусов. Каждый шаг этих гигантов оставляет в грунте глубокие следы. Отпечатки толстых тумбообразных ног похожие на каменные чаши, в которых после дождей скапливается вода, привлекают мелких существ.


Остров Элизиум

Уникальная природная экосистема сложилась на острове Элизиум. Посреди него на двенадцать километров вверх возвышается исполинская гора, давшая острову название. Ее, окутанная облаками, вершина покрыта снежной шапкой, которая не тает даже летом, а по пологим склонам текут горные ручьи. Чем ниже мы будем спускаться, тем теплее и мягче становится климат, тем сильнее разрастаются лишайниковые леса. По мере снижения высоты на смену безжизненной ледяной пустыне, приходит каменистая тундра, затем она уступает место мшистым высокогорным степям, а широкое основание Горы Элизиум занимает буйный лишайниковый лес.

Благоприятный климат и отсутствие крупных хищников превратил этот кусочек суши, омываемый теплыми водами Зеферийского моря, в настоящий рай для множества уникальных видов животных. Как это часто случается в условиях изоляции на островах, Элизиум породил многочисленные причудливые виды такие, как карликовые индрики и гигантские панголины. В то время, как на материке индрики вырастают высотой до шести с половиной метров в холке, их миниатюрные собратья едва ли достают до пояса человеку. Зато панголины достигают размеров анкилозавра от шести до девяти метров в длину.


Животные внутренних морей

В прозрачных озерах образованных на месте кратеров от астероидов, в морях Эллады и Аргиры, а также в полноводных марсианских реках, таких как Касэй, чьи истоки находятся высоко в ледяных нагорьях Фарсиды, и Маадим, берущей своё начало в богатой озёрами южной пустынной низменности Эридании, неторопливо поедают водоросли свинорылые кожистые черепахи размером с бегемота. Их покрытые кожными складками панцири утратили былую твердость, а ноги хорошо приспособлены к полуводному образу жизни и рытью нор. 

Неразборчивые в еде рептилии охотно разбавляют свою вегетарианскую диету мелкими животными: моллюсками, раками, икрой, мальками и головастиками. В отдаленных от экватора реках и озерах в теплое время года эти черепахи отъедаются, а зиму проводят в спячке, закопавшись в ил на морском дне. В удлиненных ноздрях похожих на свиное рыло или небольшой хоботок находятся специальные кожные выросты, которые позволяют поглощать растворенный в воде кислород.   

Берега вокруг Эллады болотистые и топкие, в этом царстве бурого болотного мха, словно языческие истуканы, вздымаются восьмиметровые столбообразные грибы, похожие на воскресших прототакситов – древних обитателей Силурийского периода.

Здесь двухметровые черепахи-щелкунчики с хрустом перемалывают кальцинированные раковины мидий мощными челюстями, а марсианские болотоходы – далёкие потомки тушканчиков, ростом с взрослого человека, гордо вышагивают на своих длинных и тонких, словно ходули, ногах. Звери высматривают чем бы поживиться. В пределах своего ареала обитания они поедают всё до чего могут дотянуться: лягушек, рыбешек, мелких млекопитающих, улиток, червей, пресноводных крабов, больших насекомых и плодовые коробочки бурого болотного мха.


Великая марсианская степь

Южнее прибрежных лесов, от нагорий Фарсиды, до Серпентиды, Тиррении, Кимерии и Сирении, куда ветры доносят не так много дождевых облаков, господствует великая степь, в которой быстрорастущий рыжий мох выполняет роль трав, застилая огромные пространства от горизонта до горизонта. Его упругие стебли, отливающие медью и охрой, вздымаются на метр-полтора в высоту и колышутся под порывами сухого ветра, словно волны. Лишь отроги ржавых скал да небольшие лесочки из древовидных лишайников нарушают величественное однообразие марсианской степи. Ветви лишайников, похожие на кораллы, присыпанные красной пылью, тянутся к желто-коричневому небу, образуя тенистые арки. А у подножия лишайников прячутся редкие ручьи, чьи холодные воды, пробиваются сквозь трещины в базальтовых плитах.

Марс по праву называют миром броненосцев. Эти привезенные со Старой Земли животные не только адаптировались к новой среде обитания, но и дали множество эволюционных ветвей, заняв различные экологические ниши.

Броненосцы-кроты настолько малы, что умещаются на ладони. Они роют разветвленные сети подземных ходов и питаются червями, улитками, насекомыми, землероющими потомками бокоплавов, а также растительной пищей.

Броненосцы-охотники вырастают до размеров волка, их коренастые тела закованы в прочные доспехи из ороговевших кожных пластин – остеодерм. Их часто можно встретить притаившимися в засаде возле водопоя. Они стремительно набрасываются на своих жертв, пуская в ход мощные когти на передних лапах и огромные острые клыки. Иногда несколько броненосцев-охотников ненадолго объединяются в стаю, для загонной охоты на более крупных животных. И хотя такие стаи не бывают долговечными, это не делает их менее смертоносными. Несмотря на то что броненосцы-охотники не самые быстрые бегуны, выносливость и сила приносят свои плоды. Эти животные достаточно сильны, чтобы напасть на человека, но достаточно умны, чтобы этого не делать.

Броненосцы-бродяги достигают размеров медведя или кабана. Это всеядные одиночные животные, которые с удовольствием полакомятся термитами, сочными плодами марсианских кактусов, грибами, мясом или рыбой. У них мало естественных врагов, так как их мускулистые передние лапы оснащены огромными устрашающими когтями одинаково приспособленными, как для рытья твердой каменистой почвы, прочно скреплённой клейкой слюной термитов, так и для разрывания плоти любого зверя, отважившегося вступить с ними в бой. Но если противник не побоится исполинских когтей, то ему придется столкнуться с прочным пластинчатым панцирем бродяги, который надежно защищает зверя от чужих клыков и когтей. Даже марсианские львы ¬– истинные повелители мшистых степей и красных барханов, предпочитают обходить бродяг стороной. 

Броненосцы-падальщики — безжалостные санитары красных равнин. Они бродят в одиночку, ориентируясь на запах разложения, который улавливают за четыре-пять километров, но в местах пиршества собираются в скопления. Их мощные челюсти снабжены массивными зубами, способными дробить толстые кости, как сухие хворостины, а желудочный сок содержит ферменты, позволяющие переварить пожранные останки животных вместе с шкурой, панцирем и костями.

Исполинские броненосцы — травоядные титаны размером с бизона, объединяясь в кочевые группы, наполняют степь гулом. Их тяжёлые шаги сотрясают почву, высвобождая из-под пыли споры лишайников. Массивные тела исполинских броненосцев под надежной защитой куполообразных панцирей, срощенных из пластин, покрыты трещинами и шрамами — летописями схваток с хищниками и ударов стихии. На клиновидных бронированных головах, словно царская корона, вздымаются четыре коротких толстых рога. Но главное оружие исполинских броненосцев – это венчающая хвост булава с костяными шипами, мерно покачивающаяся при ходьбе, грозное предостережение для тех, кто осмелится приблизиться к стаду. Несмотря на устрашающую внешность, животные миролюбивы и легко одомашниваются.

Протяжно завывая, ветер гонит вдаль перекати-поле по ржавой марсианской степи, поросшей густым ковром мхов. Здесь многочисленное потомство тушканчиков разделилось на сотни эволюционных ветвей. Тушканчики заняли не только некогда пустующие экологические ниши мелких грызунов и зайцев, но также и более крупных травоядных животных.

Некоторые тушканчики мало изменились за прошедшие миллионы лет. Около пятидесяти видов сохранили типичную для своих далеких предков внешность и образ жизни. Они все так же скачут по степи в поисках сочных побегов, марсианских мхов или питательных корней кактусов. Шустрые грызуны непривередливы к еде и при случае могут полакомиться марсианскими тараканами, улитками и прочими беспозвоночными.

Земляные зайцы так же мало изменились. Днем они прячутся в норах, а ночью выходят из своих убежищ. Эти небольшие зверьки питаются мхом и лишайниками. Длинные быстрые ноги и острый слух помогают им спасаться от хищников. Но главное их оружие – это плодовитость.   

Прыгуны, так же известные, как марсианские олени или кенгуровые тушканчики – животные среднего размера, массой и телосложением напоминающие кенгуру, которые произошли от трехпалых тушканчиков. Для защиты молодняка от хищников, они собираются в большие стада. Крепкие ноги и длинный мускулистый хвост позволяют им совершать прыжки на расстояние в полтора десятка метров и разгоняться до девяноста километров в час. Их морды и головы венчают разнообразные причудливые рога. Весной степи оглашаются брачными песнями прыгунов и глухими ударами. Самцы с разбега сталкиваются друг с другом рогами в поединках за право спариться с самками и произвести потомство. 

Скакун или марсианский конь – еще один потомок тушканчика, сочетает в себе все необходимые качества, для животного, которое используется для верховой езды: быстрый и выносливый, покорный воле человека и неприхотливый. В отличие от более мелких собратьев – прыгунов, скакуны не столько прыгают, сколько бегают на своих двух мускулистых ногах. В дикой природе они часто становятся добычей бегунов, броненосцев-охотников и марсианских львов. Существует несколько видов скакунов, которые отличаются средой обитания, мастью и формой рогов: горные скакуны с огромными загнутыми назад, как у козерога рогами, населяют крутые склоны ущелий, скалы и обрывы Фарсиды; степные скакуны с витыми бараньими рогами пасутся в степях Серпентиды, Тиррении и Киммерии, а пустынные скакуны с рогами острыми и прямыми, как у газели, чаще встречаются в холодных и засушливых землях Ноахиды, Авсонии, Эридании и Сирении.    

Ходун, так же известный, как марсианская корова или марсианский верблюд – близкий родственник скакунов, однако более крупный и куда менее резвый. Его голову венчают большие ветвистые рога, чье строение разнится от вида к виду и от породы к породе.

Внешний облик ходунов более всего напоминает гадрозавров, покрытых густой шерстью, которая одинаково хорошо защищает, как от палящего зноя, так и от ледяного дыхания морозных ветров. Толстый хвост, служащий для накопления жировых запасов, позволяет ходунам подолгу обходиться без воды во время утомительных переходов по суровым и негостеприимным пустыням Марса. А благодаря грубой коже на губах и внутри пасти, эти животные способны питаться жесткими колючками и кактусами.

Марсианские ходуны стали основой быта не только для некоторых кочевых племен на Марсе и его дочерних мирах, но и далеко за пределами красной планеты. Неприхотливые звери широко распространились в Мире Песков и его колониях, где получили название песчаных коров. Там до сих пор распространены караваны странствующих купцов с ходунами, гружеными всевозможным скарбом.   

Марсианский индрик – самое крупное наземное животное на красной планете достигающее тридцати метров в длину. Издали его можно было бы принять за воскресшего бронтозавра или диплодока: маленькая голова с рожками на очень длинной шее, массивное бочкообразное тело, четыре толстые ноги-тумбы и длинный мясистый хвост, который служит для накопления жира и самообороны.

Эти неповоротливые гиганты медленно кочуют по степям, объедая верхушки древовидных лишайников, недоступные другим травоядным. Их зубы, похожие на терки, перемалывают жесткую целлюлозу, а ферментные бактерии в многокамерном желудке превращают ее в питательную массу.

Холодные ночи южного материка и иссушающий дневной зной не страшны этим величественным созданиям. Их тела, покрытые плотной шерстью с полыми волосками, сохраняют тепло в морозы и отражают солнечные лучи в полуденный жар. Однако, чтобы избежать перегрева, летом индрики уходят далеко на юг материка, добираясь практически до ледяного панциря вечной мерзлоты южного полюса.

Индрики живут семейными кланами, где старшие особи защищают молодняк, всегда готовые сокрушить кости врагов ударами тяжелых хвостов. Когда пыльные бури закрывают солнце, гиганты сбиваются в кольцо, прижимая детенышей к центру, а их длинные ресницы и ноздри, закрывающиеся кожными клапанами, защищают от песка.

Даже марсианские львы редко нападают на взрослых гигантов, предпочитая отбивать отставших от стада детенышей. Но истинная угроза для индриков — не хищники, а изменчивый климат: засухи заставляют целые популяции искать новые пастбища, стирая с лица Марса древние тропы, вытоптанные за миллионы лет.
 
Бегуны или марсианские волки – это проворные хищные животные массой от тридцати до семидесяти килограммов, напоминающие строением тела велоцирапторов. Менее десяти миллионов лет им понадобилось, чтобы превратиться из крохотных землероек в грозу степей. Подобно волкам Старой Земли они создают стаи для охоты и заботы о потомстве. Бегуны выслеживают свою добычу по запаху и преследуют ее, пока та не выбьется из сил. Потом окружают и набрасываются с разных сторон, вонзая в нее острые клыки и вспарывая плоть жертвы огромными серпообразными когтями ног. Бегуны превосходные охотники способные завалить животное намного крупнее самих себя. Тем не менее они не брезгуют и более мелкой добычей, нередко трапезничая хомяками, тушканчиками, земляными зайцами, сурками, ящерицами, черепахами и кладками яиц.

Марсианский лев – также известный, как повелитель степей и пустынный царь. Этот могучий величественный зверь, близкий родственник бегунов, занял место высшего сухопутного хищника Марса. Внешне он похож на тираннозавра, покрытого шерстью. Его грозный рык оглашает обширные владения, разносясь по мшистым степям на многие километры вокруг. Так он даёт знать сородичам и прочим зверям, о своём праве на охотничьи угодья, которые он будет яростно отстаивать, если кто-то посмеет на них посягнуть, вступив на его территорию. Его мощные челюсти, снабженные могучими мышцами и острыми зазубренными клыками, идеально приспособлены для охоты на крупную добычу, такую как взрослые ходуны и детеныши марсианских индриков.

Подобно сторожевым башням посреди степей возвышаются двадцати пятиметровые жилища термитов-грибоводов. Одомашненные трудолюбивыми насекомыми грибы утратили способность к самостоятельному выживанию и встречаются только внутри термитников. Они растут только на обустроенных грядках из растительного материала, пропущенного через кишечник своих хозяев. Грибы не только снабжают термитов питательными плодовыми телами, но и перерабатывают сами грядки таким образом, что они становятся съедобными.  Города термитов целые экосистемы, в которых кроме своих строителей могут обитать другие членистоногие, а также ящерицы и летучие мыши.

Степные панголины — исполины, чьи бронированные спины, вздымаются над красными равнинами, словно покрытые чешуёй драконы из древних преданий и легенд. Их чешуя — прочные остеодермы размером с блюдо, напоминает ламеллярные доспехи катафрактария. Предки этих великанов, были скромные. насекомоядные зверьки не крупнее собаки. В ходе эволюции, они многократно увеличились в размере, сравнявшись с мегатерием – гигантским ленивцем из кайнозойской эры. Их пища — не столько термиты, которых они выуживают длинным липким языком, сколько многочисленные виды степных грибов. Панголины поедают плодовые тела грибов, и разносят их споры на огромные расстояния в своих пищеварительных системах. Мощными когтями на передних лапах степные панголины не только проламывают твердыни термитов, но и роют циклопические норы-лабиринты на протяжении многих поколений. Здесь они впадают в спячку и в безопасности пережидают долгую марсианскую зиму. Эти подземные чертоги, создаваемые веками, пронизывают недра красной планеты, словно кровеносные артерии, становясь прибежищем для множества других видов животных. Их много тысячелетний труд — летопись в камне и пыли.


Обитатели марсианских небес

В марсианских небесах, где желтоватые облака цепляются за вершины древних вулканов, безраздельно царствуют потомки земных рукокрылых. Их эволюция породила богатое видовое разнообразие, а плотная атмосфера вкупе с низкой гравитацией позволили достигнуть внушительных размеров.

Сотни видов небольших насекомоядных летучих мышей и днем, и ночью стремительно проносятся в вышине, оглашая окрестности клекотом в ультразвуковом диапазоне. Маленькие, но прожорливые зверьки поглощают огромное количество мух, комаров, крылатых тараканов, кузнечиков, мотыльков и прочих членистоногих, роящихся в воздухе.

Некоторые специализируются на конкретных видах добычи, другие рады перекусить любым удачно подвернувшимся членистоногим. Одни охотятся только при свете солнца; вторые, во мраке ночи, озаряемой призрачными отблесками четырёх марсианских лун: Фобоса, Деймоса, Цереры и Весты; третьи выбираются из скальных расщелин и дупел древовидных лишайников в сумерках, когда солнце уже скрылось за горизонтом, но мир ещё не погрузился во тьму. Немало и таких летучих мышей, которые никогда не покидают пределы своих мрачных пещер, предпочитая обитать под поверхностью планеты, в подземных городах или в кавернах, образованных на месте многочисленных заброшенных бомбоубежищ, рудников, штолен, тоннелей и штреков.

Нетопыри-опылители порхают над бескрайними просторами марсианских равнин, устланных коврами багровых мхов, чье суровое однообразие разбавляют лишь колючие шары цветущих кактусов и редкие лишайниковые рощи.

Многие виды мхов для привлечения опылителей начали выделять, что-то вроде питательного нектара и вступили в симбиотические отношения с маленькими зверьками. Рукокрылые получают сладкое лакомство из споровых коробочек в награду за то, что разносят прилипшие к красновато-коричневому бархатистому меху споры на многие километры вокруг. Этот танец жизни поддерживает равновесие в экосистеме красной планеты, превращая мертвые пустоши в цветущие оазисы. Нетопыри-опылители живут большими колониями, после сытного пиршества они делятся нектаром с сородичами и верными друзьями, даже если у них нет родственных связей.

Общественные нетопыри так далеко зашли на пути социализации, что превратились в настоящих эусоциальных животных, став столь редким аналогом пчел и муравьев среди млекопитающих. Общественные нетопыри выкапывают себе сложноустроенные подземные жилища с многочисленными кладовыми и яслями, объединенными в единую сеть подземными ходами, и живут в этих гнёздах огромными семьями, насчитывающими сотни особей.

У каждой особи внутри семьи есть свои обязанности по дому: королевы или матки рожают сильно недоразвитых, но многочисленных детенышей; няньки заботятся о малышах, вскармливая приплод своим молоком, вылизывают им нежную кожу и вычесывают шерстку; фуражиры и разведчики неустанно летают в окрестностях гнезда в поисках пропитания; рабочие роют мордочками и когтями норы, поддерживают чистоту и порядок в гнезде, удаляют плесень и вредителей с припасов; воины – это, как правило, более крупные и старые особи, всегда готовые встать на защиту своей семьи. Их главное оружие ¬– острые зубы и ядовитая слюна, способная убить животное многократно превосходящее в размерах летучую мышь. При каждой королеве в колонии находится гарем из трех-пяти фертильных самцов, которые участвуют в размножении, а также защищают свою супругу и помогают нянькам ухаживать за малышами.

Разные виды общественных нетопырей специализируются на разных источниках питания:
 
Нетопыри-садовники кормятся на богатых нектаром цветах кактусов и мхов.

Нетопыри-собиратели тянут себе в норы, всё подряд от грибов и плодовых коробочек мхов, до членистоногих, мелких ящериц и мышей.

Нетопыри-падальщики предпочитают тухлое мясо.

Сотни видов нетопырей-грибников наполняет марсианские небеса щебетом и свистом. Их мех переливается осенней палитрой, словно калейдоскоп красок и расцветок: от ярко-рыжих, золотисто-жёлтых, песочных и белых, до каштановых, серебристых, дымчатых, темно-бурых и черных, с полосками и пятнами будто нарисованными умелым художником.

Они питаются многочисленными грибами, которые обильно произрастают на древовидных лишайниках, и образуют грибные поляны посреди марсианских равнин. Организм летучих мышей грибников освоил расщепление хитина, а некоторые виды нейтрализуют яды, превращая опасные грибы в пищу. Накопив токсины, и сами зверьки стали ядовитыми — их яркая окраска предупреждает хищников об угрозе.

Летучие грибники живут многочисленными колониями, это очень общительные и сообразительные животные. Их часто можно застать за вычесыванием и вылизыванием друг друга. Груминг играет важную роль в их социальной жизни. Обычно они селятся на древовидных лишайниках, множество зверьков гроздьями свисают вниз головой с похожих на кораллы ветвей. Грибники ведут преимущественно дневной образ жизни, хотя некоторые виды предпочитают бодрствовать по ночам.

Вампиры, или нетопыри-кровососы, заняли особое место в экосистеме Марса. Разные виды вампиров специализируются на разных видах животных. Самка вампира, найдя жертву по вкусу — например, марсианского индрика, гигантского броненосца или ходуна — намертво присасывается к животному и со временем срастается с ним. Крылья самки при этом засыхают и отваливаются, а ноги атрофируются. После этого самка начинает источать феромоны, которые подают сигнал самцам о готовности к спариванию.

Обезумевшие от вожделения самцы стремятся оплодотворить как можно больше самок. Они летят на химический зов от одной соблазнительницы к другой, совершенно забыв о голоде, и в результате так изматывают себя, что падают замертво, не в состоянии поднять крылья. Вскоре они погибают, становясь лёгкой добычей сухопутных крабов и раков, насекомых и мелких хищников. Но как бы ни была печальна их участь, усилия самцов вампиров не пропадают даром. Самки сохраняют семенную жидкость в своей репродуктивной системе и теперь могут оплодотворять яйцеклетки годами без участия самцов.

Многие виды рукокрылых стали хищниками, и самый быстрый среди них соколиный крылан, который зорко высматривает добычу, гордо расправив перепончатые крылья с размахом до двух метров. Его шерсть отливает медью в лучах закатного солнца, скрывая хищника от глаз жертвы на фоне ржавых марсианских облаков. Во время охоты он набирает высоту, а затем складывает длинные и узкие, словно серп мрачного жнеца, крылья и камнем обрушиваясь на жертву. Стремительный, как молния, соколиный крылан не знает промахов и пощады с одинаковой точностью атакуя, как в воздухе, так и не земле. Изогнутые, словно кривые ножи, большие клыки нередко обезглавливают добычу, которой чаще всего становятся другие рукокрылые, земляные зайцы, суслики и сурки.  Его крик — пронзительный свист, эхом разносящийся по каньонам, — предвещает смерть тем, кто осмелился выйти из укрытия под жёлтым марсианским солнцем.
Нетопырь-стервятник – имеет размах крыльев до двух с половиной метров, лысую голову и мощные костедробящие челюсти. Эти падальщики парят над красными равнинами, высматривая трупы крупных животных. Их задача добраться до мертвечины быстрее чем броненосцы-падальщики. Увидев дохлую тушу, нетопырь-стервятник издает пронзительный крик сзывая своих собратьев на мрачное пиршество. В первую очередь стервятники пожирают самые лакомые кусочки: их крючковатые когти на крыльях, словно скальпели, вскрывают брюшную полость рядом с задним проходом и медленно продвигаются к голове. Жадно вырывают печень и сердце — энергетические кладовые, наполненные железом и жиром, добираясь до почек и кишечника, пропитанных питательными соками, затем пожирают мышцы. Даже шкура и сухожилия, становятся добычей. Нетопыри-стервятники оставляют после пиршества лишь позвоночник, выбеленный солнцем, да ветер, гуляющий меж рёбер. Известно, что нетопыри-стервятники не воспринимают, живых существ, как пищу и никогда не нападают на них. Даже если животное истощено болезнью или смертельно ранено, нетопыри-стервятники терпеливо дожидаются, пока обреченный испустит последнее дыхание.
Протяжный вой, полный тоски и отчаяния оглашает ржавые марсианские степи, покрытые душистыми коврами цветущих мхов, перемежающихся густыми зарослями серебристых лишайников. Это вожак сзывает стаю на охоту. Высоко в бледно-голубом небе реют марсианские налётчики, так же известные, как летучие волки. Их перепончатые крылья с размахом до трех-четырех метров, прорезают плотный воздух, словно лезвие ножа, наводя страх на обитателей красной планеты.

Хищники высматривают добычу: земляных зайцев, отбившихся от стада скакунов, ящериц, небольших сухопутных черепах, зазевавшихся у края каньона. Даже ослабший от старости или болезни индрик, изможденный долгим переходом, может стать поживой налётчиков. Они обрушиваются на своих жертв со спины и впиваются в них острыми крючковатыми когтями на ногах и больших пальцах крыльев. Их главное оружие – похожие на изогнутые кинжалы клыки, которыми летучие волки пробивают черепа мелким животным, ломают шеи средним и терзают плоть крупным, оставляя зияющие кровоточащие раны.

Марсианские налётчики живут стаями, десять – двадцать взрослых особей действуют сообща во время охоты, что делает их еще более грозными хищниками. У каждой стаи есть свои охотничьи обычаи, тактики и стратегии. Одна стая загоняет стадо пугливых скакунов в пропасть при помощи жуткого воя и пронзительного клёкота; другая без особых затей охотится на прыгунов; третья промышляет всякой мелочью вроде земляных зайцев, сурков и ящериц; четвертая кружит над степью в ожидании, когда какой-нибудь хищник вроде броненосца-бродяги или молодого одинокого марсианского льва завалит добычу, чтобы отогнать голодного зверя от его законного охотничьего трофея, пользуясь численным преимуществом.

Большой нетопырь-ныряльщик имеет размах крыльев до пяти-шести метров. Бесшумной тенью он скользит над поверхностью прибрежных морских вод, рек и озер. Ночной охотник использует эхолокацию для обнаружения волн от рыбы у поверхности воды. Заметив цель, он стремительно пикирует и часто ныряет за ней, погружаясь на глубину до пяти метров, чтобы вонзить в плоть жертвы острые крючья страшных загнутых когтей. Уловом большого нетопыря-ныряльщика чаще всего становятся кальмары и рыба, значительно реже – ракообразные и даже другие рукокрылые. Зверь в состоянии справиться с добычей весом до десяти килограммов. Не брезгуют большие нетопыри-ныряльщики и мертвечиной, которая всплывает из морских пучин.

Исполинский крылан-рыболов – самый крупный представитель рукокрылых Марса. При размахе крыльев от десяти до пятнадцати метров вес животного благодаря полым костям составляет менее ста килограммов. Зверь ведёт полуводный образ жизни и имеет покровительственную окраску: дымчато-серая спина при взгляде сверху скрывает его на фоне моря, а охристо-бежевая шерсть при взгляде снизу помогает слиться с марсианским небом.

Этот гигант не может взлететь с ровной поверхности, поэтому он спрыгивает с прибрежных утесов и без единого взмаха часами парит в восходящих потоках тёплого воздуха до тех пор, пока его зоркие глаза не заметят отблеск рыбьей чешуи в толще воды. Пикируя, исполинский крылан-рыболов складывает крылья, превращаясь в живой гарпун. Узкая длинная морда с частоколом острых зубов выхватывает добычу из воды — от стайных лучеперых рыб до полутораметровых кальмаров-светляков. После удачной охоты он тяжело взлетает, шлепая перепончатыми крыльями по воде, оставляя за собой серебристые брызги.

Эти животные настолько хорошо приспособлены к воздушной стихии, что могут преодолевать огромные расстояния, находясь по несколько суток в планирующем полете, не касаясь поверхности планеты даже во сне.

Летучие обезьяны – хоть и не могут похвастаться размерами, однако заслуженно считаются вершиной эволюции рукокрылых на красной планете, поскольку достигли разума сопоставимого по уровни когнитивной сложности с разумом человека. Размах их крыльев составляет около трех метров, а встав на задние ноги они сравняются ростом с человеческим ребенком.

Дикие летучие обезьяны живут небольшими племенами и обычно селятся в заброшенных подземных городах и руинах, оставшихся после ядерных бомбардировок, в труднопроходимых высокогорьях Фарсиды и непролазных лишайниковых лесах, что тянутся вдоль морских побережий, предпочитая держаться подальше от цивилизации.

Они используют примитивные орудия труда на подобии тех, что некогда создавали предки людей. Во время охоты смышлёные нетопыри, взмывают высоко в небеса, а затем обрушивают на своих жертв копья с каменными наконечниками. Мало какой зверь может устоять под смертоносным градом. После удачной охоты, а она редко бывает иной, летучие обезьяны разделывают туши при помощи камней с заостренными краями и разводят костер, чтобы обжарить мясо на огне или запечь на углях.

Летучие обезьяны настолько умелые охотники, что быть может, истребили бы уже давно всех крупных животных на Марсе, если бы, к счастью, их рацион не состоял по большей части из растений и грибов, которые обильно произрастают среди лишайниковых лесов и мшистых равнин.

Однако, далеко не все летучие обезьяны живут, как их первобытные предки. Многие селятся в марсианских городах и живут в симбиозе с людьми. Небольшой объем мозга не позволяет им иметь интеллект способный к сложным абстракциям, их умственное развитие примерно соответствует ребенку десяти-двенадцати лет, поэтому вы не встретите летучих обезьян среди ученых и управленцев. Однако, эти рукокрылые легко обучаются человеческому языку и правилам поведения в человеческом обществе. Городские летучие обезьяны наделены на Марсе ограниченными гражданскими правами и обладают положением предразумных софонтов. 


Тундра и приполярье

Южнее великой марсианской степи начинается суровая каменистая пустыня, морозная и сухая. Буйство цветущих мхов постепенно сменяется серебристым ковром низкорослых лишайников. Полгода маленькое холодное солнце не появляется из-за горизонта, из-за чего зима в этих краях длится почти девять длинных марсианских месяцев.

Здесь могут выжить лишь самые неприхотливые животные, такие как марсианские лемминги и полёвки, на которых охотятся снежные бегуны – более крупные и мохнатые, чем их степные собратья, а также полярные ястребиные крыланы с размахом крыльев от 120 до 180 сантиметров.
Среди бескрайних каменистых равнин, поросших подушкой из лишайников и грибов, весну встречают белые скакуны, а самым крупным животным в этих местах являются снежные ходуны, покрытые густой длинной шерстью, которая позволяет им переносить холодные ветра.

Продвигаясь еще дальше на юг, мы попадём в ледяную пустыню, лишенную растительности и признаков видимой жизни.   


Заключение: Живой Мир и Колыбель Нового Человечества

Марс, некогда холодная и безжизненная пустыня, ныне дышит полной грудью. Человеческая воля, подкрепленная титаническими усилиями терраформирования и биологической инженерии, пробудила дремлющее сердце Красной Планеты, одарила её бирюзовыми морями и плотной теплой атмосферой, запустив великий круговорот воды, наполнив некогда иссушенные ржавые равнины шепотом дождя.

Рожденная из семян Старой Земли, марсианская биосфера за миллионы лет превратилась в нечто совершенно уникальное, величественное и порой пугающе чуждое.

Это мир гигантизма, где китовые черепахи несут на спинах целые экосистемы, а исполинские индрики кочуют по медным степям.

Мир радикальной адаптации, где лишайники стали деревьями, мхи преобразились в травы, бодяги и мшанки разрастаются, словно коралловые рифы, ракообразные покорили сушу, а головоногие научились жить в пресной воде.

Мир конвергенции, где броненосцы заняли ниши волков и бизонов, а тушканчики эволюционировали в оленей, коней и верблюдов, где низкая гравитация и плотная атмосфера позволили потомкам летучих мышей достичь невероятных размеров и сложности – от ядовитых грибников и социальных нетопырей до разумных летучих обезьян и исполинских крыланов-рыболовов, парящих неделями.

Эта биосфера – не копия земной, перенесенная на новую почву. Это глубокий, пульсирующий урок эволюции. Она демонстрирует невероятную пластичность жизни, ее способность заполнять пустоты, трансформироваться под давлением среды и создавать новые, неожиданные формы.

Человек зажег искру, но огонь жизни разгорелся по своим, часто непредсказуемым, законам. Люди создали среду, но сама жизнь, в своем медленном, неумолимом танце, создала Живой Марс – мир одновременно знакомый по своим земным корням и поразительно инопланетный в своих проявлениях.

Но Марс – не только биосфера. Это колыбель новой главы человеческой истории. На этой преображенной планете, под желтоватым светом солнца и в отблесках четырех лун, среди лишайниковых лесов и над бирюзовыми морями, выросла не просто колония, а уникальная цивилизация.

Изучив его удивительную, порой чудовищную, но всегда полную жизни биосферу, мы готовы шагнуть дальше – в историю разума, который посеял эту жизнь и теперь должен научиться сосуществовать с ее последствиями, строя свою цивилизацию на фундаменте этого чудесного, преображенного мира.

Открывается новая книга: «Марс: Летописи Красной Цивилизации».