позволь это сделать

на вершине скалы, над морем
мы поселимся в птичьем гнездышке
может чище, чем шум прибоя
быть лишь трепет любимых перышек
я омою их от мазута
и расправлю
все жилки твои и косточки
если сам сломаюсь, приползу
к тебе
только ради улыбки, горсточки
я твою огрубелость любую
поцелую
не меньше тысячи
но не сделаю то напрямую
нито
места живого на тебе не сыщешь.
пока спишь, твой блаженный покой
сберегу
я от самой малейшей ряби
есть завет, сотворенный для нас с тобой,
что гласит: и в болезни, и в здравии.
и я верен тебе, как и верен ему
потому что — ты лучший выбор,
что я делал, стоит моя жизнь на кону,
меня сделала ты уязвимым.
а я этому радуюсь как дитё
при ощущении рук своей матери
увидь меня,
я стою, распростерт,
жду тебя в непорочных объятиях;
и пусть сердце твое захворает тоской,
пусть до пепла терзанием выжжет —
я
и в эти минуты буду с тобой:
соберу, оболью, и выжму.
пусть хоть черное станет, подобно углю
пусть оно — хоть закостенеет,
я тебя
с головы до ног
исцелю
ты мне только
позволь это сделать.