Ожерелье

Да, уже несколько часов в пути.
Причём, в полупустом плацкартном. Даже обитаемая половина — нижняя —имеет пустыри. Четверть двадцать первого века, а на курортные юга Закавказья до сих пор, вопреки официальным заверениям Силуанова четырёхлетней давности, пенсионеры так и не окучены массово осваивать отечественный туризм на ежегодную однотысячерублёвую прибавку.

Поэтому здешний перестук ложек по стаканам раздаётся со всех сторон, но не повсеместно. Как только тронулись с Павелецкого. Конечно, и сам заточил куропатку, прикупленную в Белорусских Продуктах к предстоящему праздничному застолью.

Вот так и случилось. По пути к вокзалу плотные углы спрессованного пластиковой вакуумной упаковки надрезали целофановый пакет. И, пока прорезь не разрослась до прорехи, в которой я бы лишился подкопчённой соусом пташки, так и не изведав неведомого мяса, пришлось срочно скорректировать очерёдность вкушений. Уж извини, есть в ней было, по сути, мало что...

Иначе бы — содержимым прорезавшейся пластиковой сумки возрадовался бы безвесный бдитель, поднявший упаковку куропатки с гранитных плиток метрополитеновских туннельных переходов.
Может и ничего бы, но безвесному за мои деньги? Дудки!

Суточные дежурства выработали умение проваливаться в отсып, едва растянусь в положении покоя. Перестук пассажирских чайных ложечек по подстаканникам, плюс покачивания вагона и свежая тяжесть в желудке — убаюкали за считанные минуты, заоконный перестук постепенно сходил на нет в серо-светло-тёмном мареве сна.

            * * * 

В Ожерелье разбудили третьей проверкой документов. Две — случались, а столько — нет.
Из-за плеча ревизора лепетала проводник: "Как раз его сопение свело полвагона в лёжку". "Полвагона... в лёжку...", — вдумчиво подытожила начальник. "Что?!", — отреагировал на диалог женщин мой внутренний голос. Даже веки разлепились, чтоб запечатлеть собравшихся и оценить масштаб выявленного массового падежа пассажиров [от новой формы скоро распространяющегося вируса, например].

Оказывается, им не привычно, чтобы богатырь опускал дермантиновые затемняющие экраны, притягивая снотворные условия не только к своему столику, но и над боковым столиком (напротив), плюс в каждом из соседних плацкартов.

Все тамошние промолчали, замерев в игровых морских фигурах изумления, когда я без приглашения вторгся и бессловесно одарил их притемнённой обстановкой, зачехляя окна.

Возможно, они радостно выдохнули с моим уходом — сам не видел, и по сему не буду гадать (ну, например, от того, что не отнял у них постукивающие столовые приборы, варёные яйца, сало, поджаристые окорочка и мультинектар).

Так ведь шепнули же странницы после проводнику не благодарность мне заказывая, а нечто озадачивавшее теперь не только проводника, но и начальника поезда...

Вот как после такого творить людям добро, не взирая на их слаборазвитый вкус к эстетике ресторанного уровня поглощения привычной гастрономии в притемнённой обстановке?! Ни акафиста тебе челобитного, ни звона чаевыми.

Чтобы меня "добудиться" и испросить разрешения на поднятие оконных экранов, осветляя часть вагона, февральским железнодорожным путешественницам потребовалась многоходовка? Да, ладно!

Но соль-то вся в том, что меня никто и не пытался добудиться, не взывал к возвращению им света Божьего! Я бы услышал, ведь я — охранник с десятилетним стажем!

Понимают же, что раз я имею смелость притушить им освещение, то право моё на это — железобетонно! Быстро смекнули же, что чрезмерно звучная толчея ложечек в подстаканниках наказуема. В лицо сомнения не высказав, смирились и уснули за кампанию.

Эдак, сейчас за мной начнут в такт надрезать герметичные упаковки псевдокопчёной снеди и слабоалкогольным запивать!

С чего бы я тратил сейчас наидрагоценнейший час отсыпа после суточного дежурства (к тому же, ночью насыщенного событиями моей активности) на фиксирование полёта грёз взамен нежному опочиванию на полосатом матрасе (с обратной стороны меченому чьим-то кровопотёком, между прочим), если бы только меня в реальности не пробудили бы необычайными переговорами над ухом, не уважающими право пассажира на сон вдоль плацкартного матраса?

"Не вломился, а потворствовал их утробному желанию набиться, между прочим ", — справедливо поправил я начальника поезда, не отрицая, что привнёс пенсионеркам культуру. "Каждый ресторан за создания притушённости освещения взвинчивает ценник на подаваемые угощения в необычных условиях."

Ах, да, имеет смысл отметить, Лен, что я в вагон прямо со службы, как есть. Быть может, действительно, на путешествующих старушек возымели действие мои погонные звёзды — переодеваться из униформы в гражданский гардероб не было времени — вернув служебное оборудование, и, убедившись, что мои в смене всё подписали и вернули, унёсся на Павелецкую.

В общем, в Ожерелье меня не сняли с поезда. Его начальник — благоразумная женщина. Так что еду в режиме релаксации тишиной и отсутствия вызовов со стороны попутчиков.

Встречай в Ельце чемоданщика вечером.


2025 3 31, Химки


Внук порадовал победой:
http://stihi.ru/2025/03/29/8116
Подсластил стихом конфетным:
http://stihi.ru/2025/04/01/6460