За неделю до Троицы

   За неделю до Троицы, следуя известной русской традиции, я с мамой, прихватив тяпки, бумажные цветы и венки, пошла на деревенское кладбище  прибраться на могиле бабушки. Стоял чудесный майский день, солнце заливало всю округу радостным светом, вдоль дороги яркими островками цвели только что распустившиеся купавки, а из соседнего леса на всём протяжении нашего пути волнами доносился восхитительный аромат дикой черёмухи. Прибавьте ещё к этому нежное пение невидимых, спрятавшихся в листве птиц, и приятный лёгкий ласкающий ветерок. Живому жить. Идя навестить умерших, я всем своим существом ощущала радость и расслабляющую негу этого дивного утра. Мы шли медленно, маме было тяжеловато, дорога – вся в ухабах и канавах, благодаря местным лихачам- мальчишкам, разъезжающим на рычащих квадрациклах.  Иногда она садилась на обочину дороги и некоторое время отдыхала. Пройдя изрядную часть пути, мы увидели старенькую машину и какого-то незнакомого пожилого человека около неё. Всё в нём выдавало деревенского жителя – и немного мешковатая одежда, и обветренное лицо, и то, как вежливо и почтительно он первым поздоровался с нами. Мы двинулись дальше, не придавая никакого значения этой мимолётной встрече. Дорога свернула в глубину роскошной лесной чащи, и вскоре до нас донёсся жужжащий звук бензопилы, который несообразной какофонией вливался в весеннюю гармоническую сюиту. Странно, неужели, кто-то решил заготавливать дрова в мае? Прямо загадка какая-то! Подойдя поближе, мы поняли, что навязчивый звук доносится прямо с кладбища. Открыв высокие скрипучие металлические ворота, выкрашенные зелёной масляной краской, мы приятно удивились: проход к нашей могилке был аккуратно прокошен, мало того, с правой стороны её ограды всё также было прибрано и выкошено, а неподалёку у одной из могил суетилась немолодая женщина, рядом с ней стоял мужчина с тяжёлым длинным триммером.
    Мы подошли поближе, удивляясь тщательной ухоженности пространства, видимо принадлежащего умершим родственникам этих людей и стали вслух сетовать на то, что, к большому сожалению, не прихватили с собой косу или, хотя бы серп. Тогда мужчина, не говоря ни слова, прошёл с косилкой к бабушкиной могилке и так же аккуратно срезал всю траву, причём не, только снаружи, но и, внутри ограждения. Мы очень обрадовались, ведь работы для нас поубавилось, я-то ладно, а вот мама сильно устала, но, тем не менее, старалась, рыхлила землю, расправляла цветочные гирлянды.  После косьбы, наш помощник тщательно  смёл широкой ладонью все, даже самые мелкие былинки, попавшие на соседний памятник. Он вёл себя спокойно и просто, по-мужски, чем сразу же вызвал у нас симпатию и благодарность. Вскоре незнакомец произнёс: «Уважаемые женщины, приглашаюсь вас помянуть усопших». Естественно, мы согласились, отказаться было просто невозможно. По старинному обычаю все, пригубив какой-то крепкий напиток (скорее всего, это была водка, настоянная на травах), закусили конфетами, и я, перекрестившись, сказала: «Дай Бог им всем Царствия Небесного и вечного покоя». На что женщина отозвалась: «Здесь лежит наш отец, он не жил с нами, вот с этой (она кивнула на захоронение, разделявшее две наши могилы), с Семёнихой жил. Большим грешником был, вряд ли ему уготовано там место». Беседуя с этими людьми, мы узнали, что они – брат и сестра, что воспитывала их одна мать, которая сейчас похоронена в соседней деревне и сюда, на кладбище их ежегодно привозит на своей машине дядя. Мы вспомнили облупленное авто и невысокого вежливого старика около него. А ведь он не пошел на кладбище к бывшему мужу своей сестры, ушедшему когда-то от двух маленьких детей. На его глазах сестра поднимала ребятишек, работала, билась, чтобы их прокормить, в то время, как любвеобильный и легкомысленный папаша крутил роман с чужой женщиной на глазах у людей. Дядюшка остался дожидаться племянников, но ведь привез же он их перед святой Троицей, потому что ехали они к своему отцу, пусть даже и беспутному.
       Собрав свои скромные пожитки, наши собеседники вежливо попрощались и неторопливо пошли обратно. Мы вернулись к работе и минут через десять тоже отправились домой. Дорогой я также любовалась торжественным и буйным расцветом весны, и вдруг меня осенило: так вот почему около нашей могилы было так чисто и обихожено, ведь она находилась рядом с этой умершей Семёнихой, женщиной, разбившей семью, той, которая увела отца от двоих детей и мужа от жены, жены, бывшей скорее всего глубоко порядочной и достойной женщиной, вынужденной всю свою жизнь тяжело трудиться ради дочери и сына. А они…прибирают место последнего упокоения разлучницы, разрушительницы счастья их матери! Как тщательно и аккуратно этот мужчина сметал былинки с её урны! Отверженные при жизни, эти два человека регулярно ездят к своему непутёвому родителю на наше кладбище. А ведь Семёниху-то её дети похоронили хоть и рядом с её любовником, но ведь не в одной с ним ограде. Из этих мелочей стал вырастать образ настоящей семейной трагедии, такой далёкой и такой по-настоящему истинной. А брат и сестра предстали перед моим мысленным взором совсем в другом свете. Христос сказал:  «Возлюби врагов твоих», и эти двое явили сейчас образец настоящей христианской любви, любви всепрощающей. Той любви, которая так редко встречается в наши дни. Она не кричит о себе, не говорит открыто, бахвалясь собою. Нет, напротив, она скромна, тиха, почти обыденна. А их дядя… Стало так понятно, что он всегда по-родственному помогал семье, оставшейся без мужского плеча. Да, он не пошёл на кладбище, но тоже следовал великой православной истине, которую сохранил в своем сердце с самого своего детства.
    Мы шли мимо прекрасных цветущих благоухающих лугов и лесов, но всем своим существом я сознавала, как могут быть прекрасны обычные люди, лица которых даже не заметишь, проходя мимо. Их душа, источающая всепрощенье и искренность чувств, достойных христова распятия, скрыта от телесного взгляда, но она открывается нам, грешным, подверженным разнообразным страстям, она раскрывается как цветок, восхищенный из утерянного когда-то рая. Берите пример с сердец чистых и тогда наша жизнь непременно станет лучше.
Когда-то классик сказал: «Человек создан для счастья. Только счастье не всегда создано для него». Совсем по-другому сложилась бы жизнь этих людей, если бы не тяжкий грех отца семейства.
    Кладбище – мир мёртвых, познавших загадку мироздания и живых, которые скоро, очень скоро станут мёртвыми. Оно – та незримая черта, которая ставит нас на грань двух миров – мира плоти и мира духа, вселенская загадка, которую невозможно разрешить при жизни. Именно здесь проявляется сущность нашего Создателя, хотевшего видеть в нас своё отражение, мироточащее добром и милосердием. Создатель… любовь в высшей её степени. А мы…те, кто должны были стать Его подобием, слиться с ним во вселенской любви, подобной чувствам, объединяющим Пресвятую Троицу.