Поэт бессмертен

Арбат укрыт снегами сонно,
Фонарь горит, дрожит в тени.
Афиши свет, сквозь ночь бездонно
Плывёт в туманной западни.

Иду туда, где в храме света
Блестит неоновый портал,
Где время прошлого воспето —
Художественный, древний зал.

Билеты, касса, звон бокалов,
Попкорна сладость на губах.
Зал полон ожиданья, вздохов
И лёгкий трепет в полутьмах.

Мелькают кадры жизни строгой,
Дуэли выстрел, рифмы суть.
Любовь и ссылка, суд жестокий —
Поэта вечный, трудный путь.

Где жизнь его? В песках забвенья?
В цепях судебных смертных строк?
Или в чернилах откровенья,
Где каждый слог, как Божий рок?

«Нет, весь я не умру…» — горит
Во мне огонь, нетленный, страстный.
И слово вечностью звучит,
Величием и властью гласной.

Он встал с экрана — жив, велик,
С глазами, полными тревоги:
«Восстань, пророк!» — его же крик
Меня зовёт в иные строки.

«Глаголом жги сердца людей!» —
Звучит в пространстве зала властно,
Сквозь шум веков, среди теней,
Его строка горит и ясна.

Картина стихла. Зал ожил,
Аплодисментов взрыв единый.
И кто-то будто приоткрыл
Завесу тайны жизни длинной.

И вот обратно, ночь сквозная,
Арбат, снежинок тихий бег.
Но я иду — и понимаю:
Поэт бессмертен, жив, вовек.

Теперь я чувствую и знаю,
Как будто Пушкин здесь со мной.
Элегиями вдохновляюсь,
И муза шепчет за спиной.

Стихи не меркнут. Праху — слово
Не подчинить. Слова живут.
Пиит пророчествует снова —
И в каждом сердце — слышен глуд.