Джон Доу. Часть вторая

Первую часть, к сожалению, удалила администрация, что лишь подтверждает истину всего там сказанного. Свободы не существует!


Палермо, Сицилия. 4 мая 2615 года.

В зале суда стоял Антонио Ломбарди — легендарный босс сицилийской мафии. Его взгляд был холодным, выражение лица — полным презрения.

Судья с трудом скрывал раздражение.

— Подсудимый Ломбарди, вы обвиняетесь в организации преступного сообщества, рэкете, контрабанде и уходе от налогов. Вы понимаете, что перед вами суд Итальянской Республики?

Тони лениво откинулся на спинку стула, ухмыльнулся и покачал головой.

— Суд? Какой суд? Вы меня с кем-то путаете, синьор. Я — человек, а не гражданин.

В зале поднялся шум. Судья ударил молотком по столу.

— Тишина!

— Видите ли, я осознал, что государство – это фикция. Оно создано для граждан, а я — человек. Вы не можете судить меня по законам, которых я не признаю.

Судья откинулся в кресле и сцепил пальцы.

— Синьор Ломбарди… Вы 25 лет зарабатывали деньги на территории Италии. Вы пользовались её дорогами, банками, квартирами, ресторанами. И теперь вы говорите, что вас нельзя судить?

Антонио усмехнулся.

— Разве у вас есть договор с Богом, что эта земля принадлежит вам? Это вы поставили сюда горы? Это вы создали воздух? Нет, сударь, это всё было до вас.

В зале суда повисла тишина. Судья устало потер переносицу.

— Хорошо. Раз вы не гражданин, значит, у вас нет паспорта. Раз у вас нет паспорта — вы нелегальный мигрант. В таком случае, — продолжил судья, — вас депортируют.

— Куда? — ухмыльнулся Ломбарди. — Если я не гражданин ни одной страны, значит, мне некуда ехать.

Судья переглянулся с прокурором. Затем он тихо сказал:

— Синьор Ломбарди, мы отправим вас в особое место, где таких, как вы, не существует ни для одной стране.

На следующий день пресса писала, что мафиози Антонио Ломбарди умер от сердечного приступа в тюремной камере.

***

Рига, 6 мая 2615 года

На главной площади у памятника Свободы толпа скандировала, как И повсюду:

«Мы не граждане – мы люди!»
«Верните нам землю!»
«ЖКХ бесплатно! Природные ресурсы – народу!»

В первые дни протесты были мирными. Граждане писали петиции, требовали пересмотра законов, массово отказывались платить за коммунальные услуги. Но вскоре начался настоящий хаос.

Тысячи людей начали массово отказываться от паспортов. Они приходили в муниципалитеты и требовали аннулировать их гражданство, но при этом оставить за ними право жить, работать и пользоваться благами страны.

Чиновники не знали, как реагировать. Юридически таких случаев раньше не было.

Первые последствия ударили по банкам. Люди отказывались платить кредиты, объясняя:

— Договор подписывал гражданин, а я – человек. А человека нельзя заставить платить по законам государства.

Банки заморозили счета. В ответ тысячи людей просто перестали выходить на работу. Встали автобусы и трамваи.

К 20 мая начались репрессии и санкции. Тем, кто не платил за ЖКХ, массово отключали свет и воду. Людям, отказавшимся от гражданства, аннулировали права на работу, медицину, образование и соцвыплаты. Всех отказников от гражданства пригрозили депортировать в Россию.

В Таллине полиция жёстко разгоняла митинги. В Вильнюсе протестующих загнали в оцепление, а затем просто отключили мобильную связь и интернет в районе.

К 22 мая Балтийские страны вернулись к привычному порядку.

***

Джон  Доу сидел в подземке, понимая, что игра проиграна. В мире, где правит бюрократия, невозможно быть просто человеком.

Когда человек, ещё недавно гордо заявлявший о своей свободе, ставил подпись в бланке «О возвращении в гражданство», это было не просто бюрократическое действие. Это было предательство самого себя. Предательством убеждений.

По радио транслировали интервью с бывшим отказником.

Журналист: Вы были одним из тех, кто отказался от гражданства. Почему вы решили на это пойти?

Бывший отказник: В какой-то момент я понял, что вся система построена на фикции. Мы с рождения не свободны, нас записывают, регистрируют, навешивают обязательства. Я хотел проверить: могу ли я быть просто человеком, без номера, без паспорта, без долгов перед государством?

Журналист: И как это было?

Бывший отказник: Сначала — эйфория. Кажется, что ты сорвал цепи. Ты больше не гражданин, ты не должен платить налоги, соблюдать навязанные правила. Это был настоящий восторг.

Журналист: Но потом?

Бывший отказник: Потом началась реальность.Система не стала спорить – она просто выключила нас... Ты понимаешь, что весь мир — это одна большая структура, и если ты выходишь из неё, ты не становишься свободным. Ты становишься изгоем.

Журналист: Сколько вы продержались?

Бывший отказник: Семь дней.

Журналист: Что стало последней каплей?

Бывший отказник: Дочь. Когда твой ребёнок просит воды, а в кране пусто — ты сдаёшься. Я пришёл в муниципалитет и подписал документ о возвращении в гражданство. Это был худший момент в моей жизни.

Журналист: Почему?

Бывший отказник: Потому что это было не просто бюрократией. Это было предательством себя. Я признал, что проиграл. Что система сильнее.

Журналист: Как изменилась ваша жизнь после возвращения?

Бывший отказник: Всё включили обратно – воду, электричество, банковские счета. Но во мне что-то сломалось. Теперь я знаю: свободы нет. Но что хуже — я больше даже не могу мечтать о ней. Потому что я уже попробовал… и понял, что это невозможно.

Журналист: Что бы вы сказали тем, кто хочет повторить ваш путь?

Бывший отказник: Вы не готовы к тому, что значит быть по-настоящему свободным. Потому что это не романтика. Это холод, голод и страх. Я верил, что могу быть свободным. Что не обязан подчиняться искусственным законам, не должен платить за право жить на Земле. Теперь я соглашаюсь, что всё это было ложью.

Каждый человек, подписавший документ, понимал: он признал своё поражение. Бунт заканчивается не тогда, когда протестующих разгоняют дубинками. Он заканчивается, когда люди сами возвращаются в стойло.

— Восстание окончено. Граждане либо вернулись в правовое поле, либо бесследно пропали.

Джон Доу закрыл глаза.

Государство победило.

Но он знал: идея жива. И однажды она снова вспыхнет.