Советское прошлое. Большое путешествие Степана

Я работал на комбайне от зари и до темна,
Намолачивал три нормы в день отборного зерна,
И, когда страду закончил, председатель объявил,
Что в Италию поеду – раз такой передовик.
1
Я в ответ: «Ты, что ж, Савельич?
Вот тебе и первый приз …
Там же запросто пристрелят!
Там же этот … терроризм!
Или ножик в спину острый
Мафиози мне воткнут!
Там же банда Козья ностра!
Лучше уж кончайте тут!
Лучше здесь зарежьте, сразу,
Чтоб на Родине, без мук…».
Он в ответ такую фразу:
«Опоздал, мой милый друг!
Уж отправлены бумаги.
Из Москвы пришел ответ.
Так что, Степ, начисти краги,
И заказывай билет!
Не пугайся злого року,
Чтоб не сгинуть в цвете лет,
Ты возьми с собой в дорогу
Кистенек, или кастет!
Не робей там, Степа, милый –
Бог не выдаст, черт не съест…
А погибнешь – на могилу
Мы жалеть не будем средств!
Отольем тебе статУю –
Будешь с шашкой, на коне;
И – ограду золотую,
Чтоб на зависть всей стране!
Напечатаем некрОлог:
Смертью храбрых, так сказать…
Ну, ступай, не хмурься строго –
Вот обрадуется мать!
Повезло Лукерье с сыном –
Там в Италии тепло.
Впрочем, если ножик в спину,
То – не очень повезло!».
2
Как услышал родные
Про награду за труды,
Вой подняли, как шальные.
Мать кричит «Воды! Воды!»;
Дед сломал зубами вилку –
Даром, десять лет глухой;
Батя с ходу – за бутылку,
Хлоп – стакан, за ним – другой;
Зарыдала бабка Фекла –
Не пущу внучка на смерть! –
Задрожали в окнах стекла,
Будто в избу лез медведь;
Федор-брат, десантник бывший –
Даже этот впал в экстаз…
А в программе «Время» слышим
Про Италию рассказ:
Пристрелили прокурора
И спалили банк дотла…
Путч фашистов будет скоро…
Словом – мрачные дела!
И от этаких известий
Мать с папашею молчат,
Бабка всех с размаху крестит,
Так что челюсти трещат,
Дед на зубы каплет йодом.
Вилкой сломанной гремит,
И тогда брательник Федор
С мрачным видом говорит:
«Делать нечего, Степаша,
Но – как водится в Руси –
Не позорь семейство наше.
Честь фамилии спаси.
Зря себя пока не мучай:
Может сгинешь, может – нет?
Я тебе на всякий случай
Дам с собой бронежилет.
Прихватил его с Афгана –
Мне служил он хорошо.
Мать, отец не плачьте – рано!
Может, свидимся еще?!».
… Вся деревня, беспокоясь,
Провожать меня пришла.
Я садился в скорый поезд
«Липяги тире Москва».
3
Гад-таможенник забрал парашют!
Мол, нельзя с ним на спине – и в салон.
Мол, не бойся – самолет не взорвут.
Эх, видать, не знает мафию он!
И пока до Рима «Ил» наш летел,
Я все взрыва ждал – чего уж таить!
Плащ на тело безразмерный надел –
Хоть велик он, да в нем можно парить!
А потом, когда в отель привезли,
Я расслабиться не мог ни на миг:
Дверь с соседями столом подперли,
А вдоль окон – баррикады из книг!
Круглосуточно дежурства несли…
Даже спал в бронежилете, с ножом…
Хоть умаялись, но жизни спасли –
Чует сердце: был отель окружен!
На экскурсиях я видел не раз,
Надрываясь с чемоданом обнов,
Как глядели итальяшки на нас
И зловеще ухмылялися, но!
Не посмели, в Бога душу их мать,
Ни в Венеции, ни в Пизе стрелять!
И смогли мы честь страны отстоять,
Хоть и пыльно под кроватями спать…
Две недели, как два года прошло!
Наконец, летим в родную Москву.
Скоро встречусь я с любимым селом,
И смогу тогда развеять молву –
Вот, скажу, живой пришел, земляки,
И не так она страшна, их страна.
Итальянцы против нас – слабаки.
Выпьем, братцы, за Россию до дна!
… Самолет садится мягко в порту.
Я сажусь в «Москву тире Липяги».
Сплю спокойно под колес перестук –
Промахнулися со мною враги.
… Спал спокойно. А проснулся – вспотел:
Ни соседей по купе, ни шмотья…
***
Все ж не зря я за рубеж не хотел:
Хорошо, что хоть живой еще я!
1990