Между огнем и солью

Между огнём и солью
 
   «Всему своё время…
 
   Время разбрасывать камни, и время собирать камни…
   Время молчать, и время говорить»
   (Екклесиаст 3:1,5,7)
 
I.Пролог: Не смотри на солнце
 
Не смотри на солнце — 
оно не согревает, а обжигает. 
Лучи, как раскалённые спицы, 
пронзают кожу, 
сворачивая страх 
в тугой узел -
под самым сердцем. 
Как нож кожевника 
они сдирают плоть, 
оставляя пепел 
вместо тепла, 
вместо души.
 
Они убивают.
Но без этого жара -
Ты мёртв.
Там, где нет огня,
Только полночь пустыни,
В которой дыхание застывает
Острыми кристаллами,
Время замирает,
А тени
Тяжелеют,
Как свинец.
 
Так устроен мир — 
на острие жара и соли, 
между светом, 
что ослепляет, 
и тенью, 
что гасит дыхание. 
Между жизнью — 
и тем, что восстаёт, 
когда она уходит.
 
Выбирай:
Сгореть дотла или окаменеть
В кристальной тишине.

II.Мы все на Мориа
 
Мы все на Мориа.
В каждом рассвете,
В каждом «не хочу»,
В каждом «надо».
 
С каждым утром 
луч вонзается в кожу дня. 
Каждое решение — 
как шаг в пустоту вершины. 
Мы всегда на краю: 
в дыхании ветра, 
в дрожи руки, 
в полушаге — 
от пепла 
или тишины.

Тот, кто выбирает огонь -
платит болью 
и пеплом памяти. 
Огонь не даётся, 
он выжигает имя на сердце 
и золу на губах.
 
Тот, кто прячется в соль -
Расплачивается тенью,
Стылой кровью,
Молчанием.
 
Но только тот,
Кто держит нож над собой,
А не прячет камень за пазухой,
Может услышать голос
Сквозь треск пламени
И хруст льда.
 
Мы все здесь:
Между огнём и стужей,
Между «да» и молчанием,
Между приказом
И его исполнением.
;
III.Авраам на горе Мориа
 
Я здесь.
Ты позвал
И я пришёл.
Солнце вжилось в мою спину.
Пыль стала молитвой.
Жажда стала законом.
 
Я не сломался,
Когда пустыня пила мою тень,
Не отвернулся от песка
В глазах и горле,
Не просил замены,
Хоть жара хватило бы
На жертвенник.
 
Мой сын:
Смех в тишине,
Свет в старости,
Весна посреди камней.
 
Ты дал его,
Как пламя в ночи.
Ты можешь отнять - 
как глоток у задыхающегося. 
Как свет у ослепшего. 
Как имя  у того, 
кто только что научился говорить.
 
Но разве Ты хочешь,
Чтобы отец
Поднёс лёд ножа
К огню своей крови?
 
Ты ведь Бог,
А не Молох с медным нутром.
Ты дыхание,
А не пепел.
 
Если жертва:
Где агнец?
Где голос,
Что скажет:
«Стой. Я услышал»?
 
Пусть я пройду это до конца.
Но Ты -
Говори.
Промолчишь
И я умру прежде него.
 
Вот нож.
Вот связаны руки.
Вот хворост.
И тишина,
Натянутая
Как кожа барабана.
 
Слышу, как сердце
Бьётся в его груди,
Словно барабан бедуина
В полуденном зное.
 
Он смотрит.
Он ждёт.
Он молчит.
 
Боже…
Он тебе доверяет
Больше, чем я.
 
Я поднимаю руку.
Ты молчишь.
Я замираю.
Ты молчишь.
 
Может, я ошибся?
Может, это сон?
Испытание?
Или бездна?
 
Но если Ты Истина,
Если Ты Свет,
Если Ты Любовь,
Как мне
Убить
Любовь?
Хочешь веру -
Вот она.
Хочешь кровь -
Возьми мою.
Только не его.
 
Он ещё дитя. 
Ему неведом страх. 
Он спрашивал: 
Почему небо не падает?
Куда уходит ветер 
после заката? 
Что принесём мы 
на вершину? 
 
Скажи.
Произнеси.
Останови,
Пока не пройден
Рубеж
Без возврата.
 
IV.Глас с неба и ягнёнок в терновнике
 
Голос,
Как гром без облаков,
Как молния без дождя:
 
Авраам! — 
и дрогнула тень на скале, 
и рука его застыла в воздухе. 
Не поднимай её. 
Я услышал. 
Сын твой - не жертва. 
Ты отдал и сохранил. 
 
(тишина)
 
Нож падает в пыль.
Дрожь проходит в землю.
 
И шорох в терновнике.
Блеет ягнёнок.
Запутался в ветвях,
В венце из колючек.
 
Он ещё не понял, 
что смерть прошла мимо. 
Он не слышал, 
что небо ответило.
 
Авраам поднимает глаза.
Взгляд не прежний.
Он- не победитель.
Он прошедший.
 
Он приносит жертву.
И дым струится
Не крик,
А облегчение.
 
Он идёт обратно.
Сын рядом.
Молча.
Два выживших.
Два вернувшихся.
;
V.Эпилог: Голос сына
 
Я не спрашивал:
Зачем?
Я знал:
Он скажет:
«Бог усмотрит»,
И слова
Растают,
Как лёд на языке.
 
Но когда он связал
Мои руки
Верёвкой, горячей, как полдень,
Я не знал,
Куда девать
Доверие.
 
Оно стало
Тяжелее зимы,
Глубже ожога,
Громче тишины.
 
Он не дрожал,
Но дрожал воздух.
Он молчал,
И молчание звенело.
Он смотрел в даль
И искал
Нет не меня,
А точку
Между огнём
И солью,
Где звучит
Музыка сфер.
 
И когда нож
Вспыхнул, как льдина на солнце,
Я не закричал.
Потому что кричат
Те, кто боится сгореть.
 
А я хотел понять природу огня
Теперь я жив.
Но я уже другой:
Наполовину пламя,
Наполовину соль.
 
Я слышу в тишине
Тот голос.
Он звучит, как треск тающего льда.
 
Я помню ягнёнка:
Белого, как первый снег.          
Он был как я:
Застывший
Между жаром
И стужей.
 
С тех пор я спрашиваю:
А если бы голос 
опоздал на вдох? 
А если бы нож 
опередил молнию? 
А если бы Бог 
промолчал? 
 
(молчание)
 
Я иду с отцом.
Молча.
Теперь я тоже
Несу огонь
В ледяных ладонях -
И он не тает - 
он жжёт 
изнутри. 
Как звезда, 
которой 
уже не страшна 
тьма.