Праздничная смерть

Я помню яркое солнечное зимнее утро. Из таких утр, которые не дают видеть, режут глаза яркой белизной, свербят в носу поразительной свежестью и закладывают уши звонкой тишиной. А потому делают чувства сильнее ощущений. Мне лет семь, я еще только знакомлюсь со всем перечисленным и, если и испытанным ранее, то неосознанным. И именно разворачивающееся действо дает смысл и оценку тому, что почувствую еще не раз, и что навсегда будет связано с неизбежностью грядущего сегодня.

Я сижу на крышке погреба, легко засыпанной утренней порошей, ковыряю носком валенка в сугробе и гляжу на выходящего из сарая деда. Мне не помнится шума и гвалта, хотя, они конечно же сопутствовали. Не помню я хлопанья крыльев волокомого дедом за шею гуся. Скорее всего потому, что как я сказал выше, сегодня этого просто нет в моем мире. Сегодня мой мир не суетен, я взрослею.

Я вижу спокойные и уверенные движения деда, его ровный, как сам процесс, взгляд. Удар топора по березовой колоде и наконец-то ощутимая тишина. Еще более настоящая. Совершенно реальная тишина. Мечущаяся по снегу безголовая туша гуся, густо орошающая тонкими, но сильными алыми струями окружающую белизну.

И совершенный покой созерцателя во мне, по позе стоящего рядом деда, абсолютно четко определяющего бесспорную справедливость произошедшего.