Выжженная даль

Отец склонился. Долго, тихо,
Смотрел на выжженную даль….

***

Обуглен день, и солнце жжётся,
Как раскалённое копьё.
Всё ‘замерло, не шевельнётся,
И воздух плавит бытие.

Иссохли реки, словно вены,
И дождь не падает с небес.
Земля, как камень, греет тени,
Забыв про свет былых чудес.

Река, вчера ещё живая,
Блистая в солнечном луче,
Лежит теперь, как рана с краем,
Сухая, с трещиной в душе.

- Отец, скажи, был мир иной?
Окатывал ли шторм зарю?
И правда ли, дождь проливной,
Купал поля и сон-траву?

А правда ли, что раньше ливни
Касались шумно крыш домов?
И дождь, как в сказке, светло-синий,
Дарил прохладу для цветов?

Отец закрыл глаза, вздыхая,
Вернулся в давние года.
- О да, вода была живая,
Но мы не чтили чудеса.

Мы тратили её беспечно,
Не зная меры, как слепцы,
Не ведая, что всё не вечно,
Не знали ценности воды.

Мы поливали без оглядки
Асфальт и пыльные дворы,
И струи лились в лихорадке,
Как будто вечны, как миры.

Вода лилась повсюду праздно,
Не слыша времени шаги,
И краны плакали напрасно,
Часами лились, как дожди.

- Так что же, папа, где цветочник?
Куда исчезли капли дня?
Как мог вдруг высохнуть источник,
Что вечно пел, для всех звеня?

Отец задумался. Взгляд тает,
Как солнце в выжженной пыли.
- Да, дети… дождик всё питает,
Ручьи весной, как реки, шли.

Вода текла, лаская камни,
Окрасив мир в живой наряд,
А дождь играл на стёклах плавно,
Как переливчатый каскад.

Мы лили воду, не жалея,
Как будто вечен океан,
Но каждая слеза, мелее,
Лилась в последний караван.

И дети, сжав в ладонях снимки,
Где капли плещутся с небес,
Шептали: «Как же странно, папа,
Что мы не знаем этих мест»

Отец молчал, склонясь устало,
Седая тень дрожала в нём.
Он помнил, как вода журчала,
Шепталась в листьях за окном.

Пылает день, и солнце жгучее
Гнетёт рас’каленный песок.
Земля потрескалась, беззвучная,
Как высохший печальный вздох.

Но нет ни капли… Взор небесный
Глядит устало в высоте.
И мир, уставший ждать прощенья,
Иссохнет в жажде и тоске.