Вячеслав Тюрин

ВЯЧЕСЛАВ ТЮРИН
(1967 - 2017)

В тесноте своей комнаты нищей
ничего я от мира не жду.
Одиночество стало мне пищей,
я в тревоге смотрю на звезду,
что во мраке свободно пылает
и к себе мою душу зовёт.
А собака на привязи лает,
проклиная ночной небосвод.

* * *

«Не смотри в одну точку: сойдешь с ума»,
говорила мне мама. Была зима
и мелькал за окном лопоухий снег,
и стоял на дворе двадцать первый век.
Он стоял, как коломенская верста,
заставляя покрепче смыкать уста.
И крещенская стужа гнала в дома
населенье посёлка. Была зима,
как и сказано выше, но выше нет
ничего о том, каким тусклым цвет
был у неба, как быстро смеркалось. Мне
всё казалось, что жил я в иной стране.
На материю время влияло так.
А в стране был, как выяснилось, бардак:
воровали наместники, пил народ.
Но весна уж маячила у ворот,
упраздняя всё то, что я выше рёк,
всё, за что волновался и что стерёг
от глумливого взора толпы зевак.
Оказалось, я зря волновался так.
Ибо в наших краях и весной мороз,
словно драящий палубу злой матрос,
лакирует лужи, творя гололёд,
и при этом алчно глядит вперёд.

* * *

Мой профессиональный долг –
узнать, о чём горюет волк,
когда он воет на луну.
Мой долг – услышать тишину
блаженных клеверных полей,
понять вершины тополей,
чья серебристая листва
всегда по-своему права.
Замысловатые сады
роняют осенью плоды.
Как быстро минула жара.
Пятнистых яблок кожура
нежна, как детское лицо.
Убрав, как жертвенник, крыльцо,
червонцы грудами лежат.
Они земле принадлежат,
но рады ветру послужить,
когда начнёт он их кружить
в сквозных чертогах октября.
Взгляни, вечерняя заря
зажгла рябиновую гроздь.
Я чувствую себя как гость
на этом празднике богов,
внимая шелесту шагов.

* * *

Я выдохся. Мне стало вдруг
не по себе. Мне стало тесно
дышать. Но сумерки вокруг
уже сгущались. Если честно,
мне стало страшно темноты,
что подошла почти вплотную
размазать лишние черты
в одну сплошную.