В переболт. Между Герменевтом и Переводчиком

Часть 1.

Стишок набежал сразу после «преткновения» с откликом Стальено (Е. Ш.).
Что Евгения задела моя шпилька о «стираниях» (адресованная Сергею, но касающаяся и его) – понятно. Не совсем понятно (мне), отчего реакция на сию, казалось бы, невинную занозу оказалась столь бурной.
Собственно, «шпилька» выглядела так (завершала она мою подборку «С Серёгой. 2025-й).

[С моей припиской по поводу Детектива с «Влазами» и «Подтирками». Серёги в Мишину (мне) Рецку. А затем – Жени (уже в Рецку Серёги, адресованную мне).
В результате, Серёга спилил свой отклик на моих «Бурановских бабушек» (с «подохлостью» и нашим, с Женей, разводом – по поводу музыки Губайдуллиной и пр.). Ну, это – ладно. «Спиливший» объяснил, что его достала чья-то (вероятно – моя) «многословность». А не фига было нас с Мишей цеплять (своим «зазывом на Колыму»)!
Но с какого стёр протяг (по Губайдуллиной) Женя, который он повёл уже в своё на мою «Камеру-обскуру», объяснить пока не могу. Чем оно ему же не угодило...
В общем – Дела...
В. Н.: А на фига рецки стирать?!
То один, то другой. Только дразнятся...
Правда, и сам порой свои убирал (если вдруг что-то в них начинало видеться не так).
..............................
Я сам эти Влазы не люблю.
Позволял себе редко и исключительно с добрыми намерениями. К своим.
А там... Под твоей [Сергею]. Пошёл долгий переболт (не я начал, но...).
Так Женя, похоже, теперь и свою (мне) убрал. Пошто – не ведаю.
Сам я свои стирал (редко!), когда они мне казались чем-то задевающими уважаемых мною лиц.
Сражаюсь-то я только с Властями (с их наглостью, враньём и пр.). За что и отгребаю (аж в леса уходить случается, в схроны))) Без шуток!
А так... С частными лицами – порой покусываю, канешне. Так и ты – не без этого (в смысле покусывания).]

До сих пор не пойму...
Я – об, опять-таки, «бурности» Евгения, раз уж он этим «вдохновился», не обойдя вниманием не только то, что мелькало в моём «Скором Отклике на Мишину Рецку», но и засветившееся в иных «обменах». Тем же «Вольдемаром» (к «Чертовищину») мы обязаны, полагаю, эмоциональному обращению ко мне Тани П. (в отклик на моё – с нагловатой фоткой – Мише), которое Женя не заметить не мог. А уж, что (и как) замеченное использовал – право автора.
А что он хотел (с этим «Маром») подчеркнуть – загадка. Вполне в герменевтском духе. В разные стороны.
Ну, а с игрой (заигрыванием) округ своего имени виноват, конечно, я сам. Начиная с «Вольфа», и – дальше. В прочие обыгрыши-розыгрыши.
Кто-то (из сопричастников) причащался к этой игре без камня за пазухой, а иные – отнюдь. То бишь – далеко «не без».
К примеру.
Торчащее на моей странице (от 3.02.2024-го) «Чужой земли мы не хотим ни пяди...» возмутило (по свежим следам) одного историка. Я – о Вадиме Ильиче. Прежде, чем начать меня (ёлупня) «просвещать», неравнодушный Росин предварил своё обстоятельное внушение «влазом» (ох, уж эти «влазы»...) в наш перекид с Ваней.

[Во-во, как раз место освободилось – нацисты сбросили А. С. Пушкина в Киеве, а можно туда, где раньше стоял Ленин, тоже Владимир кстати.
Как тебе, Вальдемар-Володимер-Вольф?
Вадим Ильич Росин 12.02.2024 23:07]

Ну, это (у тоже Ильича, кстати) случилось не без возмущения, от Ваниного предложения «поставить» мне «памятник при жизни». Так я ведь и сам от такого увековечивания тут же отказался.
Полагаю (уверен!), что Вадиму по вкусу не пришлась и Ванина отсылка к Ларе (с той же – с её лёгкой руки – «Планетой» в мой адрес). Не знаю, как Ваня, но я на отношения Росина с Л. О. (нас, якобы – О, Господи! – разделяющей) нисколько не посягал. При всей моей к Ларе симпатии.
Ох, уж этот Инет!
Я – о вспыхивающих на его пространствах страстях-мордастях. О возгораниях и затуханиях (а то и о жутковатых, по самому сердцу, разрывах) пылких связей-отношений. Сколько романов можно было бы написать! Сколько драм.
Сам-то я (не обойденный подобными пертурбациями) всегда относился к такому общению не без лёгкой иронии. Но – и не без уважения (к миру Инета, а тем более к тем, с кем в нём пересекаешься). Тому и посвятил своё «Из Вагантов».
Для меня самого: Валя, Таня, Алла, Наташа... – Настоящие (при всей как бы виртуальности)! Навсегда (до конца) со мной. При всех (неизбежных) сиюминутных затуханиях. О мужчинах (включая ушедших) – придержу. Впрочем, в моём «Из...» я их не обошёл (вниманием).
И всё-таки... Я – об отношениях. О формах «действительности». Об их тождествах-различиях.
Се Человек! И его Мир, проникнутый символами и мифами. Вымышленный, но – Действительный!
К тому (к этим тождествам-различиям) и моя «Исповедь Герменевта» случилась. А и не только...
А «влаз» Вадима Р. я привёл к тому, что его «втыком» («Вальдемар-Володимер-Вольф») мы «обязаны» уже Рецке от Вали (с «Володимер-Свет»), также «подсмотренной» и не обойденной бдительным крымчанином, с коим – кстати – лично я на «ты» не переходил. Притом, что «ты» и «вы» (в обращениях) могут быть совершенно разными. До противоположности в их модификациях.
А в общении... С кем как пойдёт. Бывает, и вне зависимости от разницы в возрасте.
Вот и с Евгением (который со мной всегда на Вы) я решил от своего к нему «ты» (в коем, правда, никогда не допускал «втыков») повоздержаться. Так будет и справедливее, и...
Деликатнее, что ли. Вне зависимости от наших, уже с ним, «пыхов» и «затуханий». Ибо – есть о чём поговорить-перекинуться. Герменевту с Переводчиком.
А на помянутое «Чужой земли...» Евгений тоже откликался (причём, в двух лицах – и как «Остров Любви», и как «Стальено»).
Гммм... Я – о никах уже Жени. Этих. Стихирных.
Разные! Очень... Один – скорее к Жизни. Другой – как-то к Смерти. И оба – не без Одинокости.
Вольдемар, так Вольдемар. Вернёмся мы и к нему.
А если уже о названии моего текущего опуса («В переболт. Между Герменевтом и Переводчиком»)...
Так у меня обозначился набежавший стишок, где оба (Г и П) зашли сначала в букву малую. Но – дабы подчеркнуть уважение к обоим (к себе – без самолюбования и не без самоиронии) – «возвеличил». Тем более, что сам я считаю оба Призвания (жанра) весьма близкими. Имея в виду их (герменевта и переводчика вообще) отношение к Слову. Отличное, между прочим, от сугубо Пиитского.
Думаю, и Евгений с этим согласится.
А можно (отсюда) перекинуться и к «злополучному» Вершику.
Пояснений (оговорок) к нему предполагается немерено!
Одну предъявлю сразу же. Предварительно.

«Ермил».
Адресовано Переводчику.
Поскольку весь мой Опус – прежде всего, между нами, поясняю. В таком (от меня) имени – никакого (упаси Бог!) сарказма и т. п.
Напротив!
Из всех мне памятных (немногих) Ермилов могу указать на Ермила Ивановича Кострова (1755-1796). Замечательного русского переводчика (!) и поэта. С трудной судьбой.
Поскольку в своём «архивном» я ему что-то посвящал, вспомню и здесь.

На планете катастроф
Жил да был поэт Костров.
Жил недолго: сорок лет.
Не великий, но –
Поэт.
Вру, поэт весьма хороший.
Помыкали им вельможи,
Коих одами кормил
Сын дьячка Костров Ермил.
Версы складывал в Псалом.
Золотым сверкнул Ослом
Вслед за римским Апулеем,
Метаморфами болея.
Не снискав в науках лавров,
Засиделся в бакалаврах.
Сам не робок и не смел.
Крошку-бабочку воспел.
Слог тех песен строг и мил.
Да певца талант сгубил.
В тёмных ямах-кабаках,
На промозглых чердаках.
Не Гомер, не первый номер.
Жил поэт…
Вот так и помер –
В беспросветной нищете.
Видно, Бог не защитил.

А Пушкин о Кострове вспоминал так:
«Когда наступали торжественные дни, Кострова искали по всему городу для сочинения стихов и находили обыкновенно в кабаке или у дьячка, великого пьяницы, с которым был он в тесной дружбе».
А главное, А.С. горемыку Ермила ценил. И в иронии «К другу стихотворцу», адресованной Кюхельбекеру, помянул таким же горьким, но добрым словом:

Поэтов – хвалят все, питают – лишь журналы;
Катится мимо их Фортуны колесо;
Родился наг и наг ступает в гроб Руссо;
Камоэнс с нищими постелю разделяет;
Костров на чердаке безвестно умирает,
Руками чуждыми могиле предан он:
Их жизнь – ряд горестей, гремяща слава – сон.
(На планете катастроф..., 9-10.11.2021)

Мотивировал меня к тому замолчавший Володя Ковбасюк (коллега-философ из Одессы). В моём «Из Вагантов» ему отложилось аж два «номера» (9 и 10 (Заманочное)).
А к «Катастрофам» приведу и послеслов.

[На цикл стихов В.К. И – конкретно – на это

И я здесь был.
Я был одним из многих,
которых мир коснулся и забыл –
веществ, существ, пространства и светил,
и тех, кто по ошибке выпили метил,
и тихо, мирно подвели итоги.
Тех, что тесали камни пирамид,
имели бледный вид,
но строили дороги,
мечтали, спорили,
сгорая от обид,
и нянчили детей,
но думали в кредит,
кого-то грабили,
кого-то убивали,
воздвигли храмы,
в коих торговали,
на космос глядя,
лепетали: «Небо!»,
насочиняли всяческую небыль,
в какую сами верили едва ли,
слетали на Луну ...
Ну, в общем, трали-вали …

Земля, вообще планета катастроф.
Я слышал, что её придумал Бог.
Что ж, верю ...
Я бы так не смог.
Меня б на это точно не хватило.
Ну, разве ж только, на одно светило,
что в темноте б светило, но коптило.

Да у меня самого с «катастрофами» мелькало. Под Визбора и Алёну Б.

Сигарета, чай в постели… – Так и лечимся.
Перемалываем время катастроф.
Приуныло заплутавшее отечество.
Бревиарий заменяет часослов.
Час ослов?! – Рамсы заблёваны, попутаны.
Вот и утро, охухоешки хохо…
Оскоплённое мутантами минутами,
тараканами навязчивых стихов.
Чьи-то всхлипы, чьи-то карки заоконные.
Перья страуса. «Аляпистый» боа.
И сижу я, околдованный макондами,
на которых даже Маркес не бывал.
(4.06.2017)]

Ермил...
Имя-то (в свой нынешний вершик) я выбирал и с герменевтским умыслом-осмыслом.
Приведём такое (из Инета). С сайта «famiry».

[Одна из версий связывает имя Ермил с древнегреческим словом «;;;;;;;;» (ерменео), что означает «переводчик» или «толмач». Это имя было распространено среди древних греков и ассоциировалось с искусством передачи смысла и мыслей от одного языка на другой.
Другая версия связывает имя Ермил с латинским словом «hermen», что переводится как «грань» или «граница». В этом контексте имя может трактоваться как символ границы между миром явления и миром идеи, между реальностью и фантазией.
Третья версия о происхождении имени Ермил связывает его с древним богом Гермесом, который был покровителем путешественников, торговцев и вестников богов. Имя Ермил может ассоциироваться с качествами этого бога – ловкостью, быстротой и умением передвигаться между мирами.
В современном мире имя Ермил сохраняет свою загадочность и уникальность. Оно может придавать носителю индивидуальность и особенный характер. Каждый человек с именем Ермил, вероятно, будет не похож на других и будет обладать особыми чертами характера.
Таким образом, имя Ермил имеет тысячелетнюю историю и связано с различными культурными и религиозными традициями. Его значение можно трактовать как символ переводчика, грани, или покровителя путешественников. В любом случае, это имя несет в себе определенную загадочность и магию, делая его особенным и уникальным.]

Все версии – достойные. А главное – не в бровь, а в глаз. Обоим. И Герменевту, и Переводчику.
Обоим (по моему) вершику может быть и адресовано. Но – из уважения – я его положил больше Переводчику. Без всякого (как уже оговаривался) сарказма.
А что какие-то «прищепки» (в адрес обоих) дальше (по тексту) будут... Так – не злые. Женю я предупредил и, надеюсь, он меня поймёт.
Иные «пояснения-оговорки» пойдут уже во второй Части. А эту завершим (наконец!) самим вершиком:

Чертовищин Вольдемар... – Даже заурчало!
Бойко Шешин прищемил скромного меня.
В «сокровенных закромах», в «сховищах» Волчары
Вместо злаков наш Ермил вылущил сорняк:
Изе где-то откопал мхом поросший Опус.
Мне – в «двуликость» – прилетел Дух-Амбивалент.
Скоморохом Эскобар пялится на глобус.
Колтыхнулся трепетир приставом с колен.
Влазы выйдут боком всем, если – с переболтом.
Многословность – не в фавор. Также – окорот.
За рояль в кустах присев, я оскалюсь Волком.
С Чёртом... С Чёртом – перебор!
Видно, от щедрот.
(23.03.2025)

23-25.03.2025