Все дороги ведут в Венецию. Часть вторая

Венеция всё ещё стояла на воде, но теперь вода уже не угрожала её улицам. Искусственные дамбы и климатические барьеры защищали лагуну, удерживая её от полного затопления. Архитекторы прошлого пытались сохранить старый облик, но новые технологии оставили свой след.

Собор Святого Марка стал Хранилищем Воспоминаний. Здесь «Чистые» оставляли свои мысли, голоса, отрывки жизни, чтобы их не стерли «Обновлённые». Туристы могли гулять по виртуальным коридорам внутри куполов собора и слышать шёпот прошлого.

Колокольня, рухнувшая в 2103 году, была восстановлена не камнем, а прозрачным кварцевым наностеклом, и теперь сияла в лучах солнца, как маяк между двумя эпохами.

Вместо гондол по воде скользили безмоторные капсулы, движимые системой магнитных течений. Те, кто хотел аутентичности, могли арендовать классическую гондолу — но гондольеры теперь были искусственно напечатанными людьми, точными копиями своих предков, сохранивших манеры и песни прошлого.

Дома на берегах больше не страдали от влаги — их фасады покрыли самоисцеляющиеся материалы, которые адаптировались к окружающей среде. Некоторые здания даже могли менять форму, расширяясь или сужаясь в зависимости от времени суток и температуры.

Когда-то Риальто, старейший мост Венеции, теперь был разделён на две реальности. Одна его половина осталась такой же, как в прошлом — древний камень, отполированный веками. Вторая же была цифровой проекцией, созданной «Новыми». Она дрожала, переливалась, меняла цвета и позволяла загружать виртуальные версии себя, чтобы пересечь мост в любой форме — будь то человек, тень или даже поток данных.

Здесь встречались все три группы: «Чистые», «Обновлённые» и «Новые». Одни приходили, чтобы пройти по мосту ногами, другие — чтобы слиться с ним сознанием.

Самым большим изменением было не архитектурное, а социальное.

Из-за этого появились новые традиции. Например, свадьбы теперь проводились между людьми из разных групп. «Чистые» женились на «Обновлённых», а «Обновлённые» — на «Новых». Иногда это приводило к трагедиям: один супруг старел и умирал, а другой оставался вечным.

Но были и те, кто выбирал путь назад. Некоторым «Обновлённым» надоедало редактировать себя. Они приходили в Венецию, чтобы остановиться. Отказаться от замены тела. Начать стареть. Именно ради этого они поднимались на новую Колокольню Сан-Марко, смотрели вниз, на сверкающий город, и принимали решение.  Венеция всё ещё стояла между прошлым и будущим. И выбор был за каждым.

Но по-прежнему в Венеции, как и во всём мире, было полно лишних людей. Тех, кто не вписывался ни в одну из трёх категорий. Тех, кто был слишком изменён, чтобы оставаться «Чистым», но недостаточно обновлён, чтобы считаться «Обновлённым». Тех, кто пытался стать «Новыми», но не смог выдержать распада сознания.

Они жили на окраинах города — в тенях старых мостов, в затопленных подвалах зданий, которые так и не смогли восстановить. Их называли «Серые», потому что они не принадлежали ни свету прошлого, ни сиянию будущего.

Мария увидела их в первый раз, когда шла вдоль Гранд-канала. Один из «Серых» — мужчина с лицом, словно собранным из тысяч несовместимых деталей, — тянул руку к прохожим. Но люди проходили мимо, как будто его не существовало.

Пьер покачал головой.

— Они хотели всего и сразу. Постоянно печатали новые тела, изменяли память, но делали это без системы. В итоге потеряли себя. Теперь они ни живые, ни мёртвые. Они не помнят, кто они. Их нельзя спасти.

Мария подошла ближе к мужчине, но тот вдруг замер, словно увидел что-то в её лице.

— Ты… тоже… — прохрипел он.

Она ощутила, как внутри сжимается что-то холодное.

Мария отвернулась.

В Венеции было полно лишних людей. Но что, если однажды и она станет одной из них?

***

Мария сидела в уютной, но слегка накренившейся гостиной своего плавучего дома. Венеция снова слегка просела — на этот раз на 2 миллиметра, но это никого уже не волновало. Главное, что её дом держался на умных понтонах и всегда оставался на уровне воды.

Она включила "Венеция+ Neural Vision". Шла очередная серия нескончаемого сериала "Венецианская мафия". Классическая борьба венецианских кланов... Семья Вальполичелла контролирует рынок цифровых вин. Клан Гондолини управляет нелегальным сервисом "человеческих" гондол. Семья Синьорето продаёт туристам поддельные "истинные" эмоции о Венеции через нейроинтерфейсы. Каждая серия — неожиданный поворот: предательство, нейрохакинг, голограммы двойников и философские споры о том, считается ли ИИ-член семьи настоящим мафиози.

Мария перевела взгляд на бегущую строку внизу экрана, где мелькали  последние новости:

Шанхайский Альянс ужесточает контроль над импортом нейроимплантов – Венеция меняет стратегию?
Новые регуляции в Китае и Юго-Восточной Азии ограничивают ввоз высокотехнологичных медицинских устройств, что может ударить по экспорту Венеции. Однако, аналитики считают, что город-государство переориентируется на сотрудничество с Калифорнийским Консорциумом, который активно развивает сферу виртуальных интерфейсов.


Конфедерация Европейских Городов раскололась по вопросу цифровых валют!
Некоторые города одобряют совместную инициативу с Венецией по созданию единой цифровой валюты, другие опасаются зависимости от её финансовых платформ. В Гамбурге и Праге прошли акции протеста против "венецианского контроля" над экономикой, в то время как Барселона объявила о полном переходе на венецианскую блокчейн-систему.

Калифорнийский Консорциум и Венеция запускают первый "метагород" – цифровую копию реального мегаполиса!
В рамках крупного партнёрства будет создана полная виртуальная версия одного из крупнейших городов мира, где пользователи смогут жить, работать и владеть цифровыми активами. Первые тестовые версии обещают запустить уже в следующем году.

Мария щёлкнула пультом, и экран обновился. Яркий логотип реалити-шоу " Живи как в 2024!" сменился тревожной заставкой, в которой участники в панике размахивали руками, стоя перед странными, архаичными предметами: кнопочными телефонами, бумажными картами города и банкоматами.

Самое сложное испытание: выживание в доцифровом мире.
Участникам запрещают пользоваться нейроимплантами, летающими дронами-доставщиками и даже синтетическим вином. Они вынуждены добывать наличные деньги, вручную заказывать еду и, что хуже всего, ждать реального времени загрузки видео.

Камера приблизилась к одному из конкурсантов — мужчине в дорогом костюме, который растерянно вертел в руках металлическую монетку.

— "Я не понимаю… Это деньги? А нельзя ли просто расплатиться взглядом?" — спросил он у ведущего.

— "Нет, вам нужно физически отдать их кассиру."

— "КАССИРУ?" — лицо мужчины исказилось ужасом.

В следующем кадре показали молодую девушку, стоящую в очереди. Она напряжённо изучала бумажное меню.

— "Как мне сказать, что хочу эспрессо с ванильным ароматом, 60% термо-пены и 20% ледяных частиц? Где тут голосовой интерфейс?"

— "Просто скажите «один латте»," — подсказал ведущий.

Самым драматичным оказался финальный испытательный день. Камера зафиксировала, как участник с трясущимися руками вставлял пластиковую карту в банкомат. На экране возникла надпись: "Введите ПИН-код".

— "ПИН-КОД?!" — крикнул он, оглядываясь в поисках спасения. — "Я не помню цифры! Почему нельзя просто моргнуть на сканер?! Это пытка!"

Шоу заканчивалось торжественным объявлением:

"Поздравляем! Один из участников продержался целую неделю! Он получает главный приз – год подписки на «Венеция+ Neural Vision»!"

Мария усмехнулась. Она не была уверена, смогла бы ли сама выдержать такую неделю.

После небольшой рекламы следовало комедийное шоу "Гениальные, но мёртвые". Леонардо да Винчи, Вивальди и Тициан воскресли с помощью искусственного интеллекта и пытались понять мир будущего. Леонардо пытается взломать дрон-доставщика, чтобы построить машину времени, Тициан не понимает, почему люди не хотят сидеть часами для портретов, а Вивальди ужасается, что теперь "Четыре времени года" можно ремиксировать с битами.

 Леонардо да Винчи спорил с Тицианом, почему селфи — это не искусство, а просто лень.

— "Я потратил три года, чтобы нарисовать "Мону Лизу"!" — возмущался Леонардо.
— "А я потратил три секунды, чтобы сгенерировать её улучшенную версию в 16K!" — радостно отвечал нейро-художник.

Через десять минут  интерфейс напомнил: "У вас билеты в театр! Время выхода: 5 минут назад."

— Чёрт! — воскликнула Марияхээээээ и выбежала к ближайшему гондодрону — самоуправляемой гондоле.

Театр находился в плавучем куполе, который перемещался по каналам, чтобы зрители всегда смотрели представления с нового ракурса. Сегодня шла "Ромео и Джульетта 5.0" — постановка, в которой зрители сами выбирали исход сюжета.

— "Вы хотите классический финал или альтернативный?" — спросил голос театрального нейроассистента.

Мария выбрала "неожиданный финал", и вместо трагической сцены  "Ромео и Джульетта" превращаются в одну из драматичных сцен реалити-шоу, где всё решается с помощью голосования зрителей.

Ромео и Джульетта стояли в центре сцены,  перед ними высился зал Трёх Советов, где решалась судьба города.

— "Любовь – это информация, но информация должна быть совместимой. Ваша связь нарушает баланс систем."

Ромео и Джульетта переглянулись. Они понимали: их чувства сильнее, чем законы.

— "Если нам нельзя быть вместе в этом мире… то мы найдём новый!" — сказала Джульетта и схватила руку Ромео.

В этот момент купол театра изменился – вокруг них развернулась масштабная симуляция, созданная Советом "Новых". Голографические города и виртуальные горизонты сменяли друг друга. Они могли уйти в бесконечность цифрового мира… или остаться и бороться за изменение законов.

— "Зрители, решайте!" — голос ведущего реалити-шоу прорезал тишину. "Что выберут наши герои?"

На экране вспыхнуло голосование:

Бежать в цифровой мир – 51%
Бороться за реформу законов – 49%


Ромео и Джульетта исчезли в цифровом потоке света.

Театр взорвался аплодисментами.

А в зале Трёх Советов переглянулись обеспокоенные представители.

— "Мы только что потеряли двух людей," — медленно сказал кто-то.

— "Нет," — поправил его один из "Новых", чей голос звучал одновременно с разных устройств, — "мы приобрели двух новых граждан виртуального мира."

***

Мать Марии стояла на балконе, вглядываясь в закат. Венеция, с её извилистыми каналами и старинными мостами, казалась вечной. Город изменялся, как и она, и никто не мог предсказать, какой будет следующая эра.

– Ты не боишься стареть, мам? – спросила Мариях, заходя в комнату. Мать не изменилась, она осталась "Чистой".

Мать медленно обернулась и улыбнулась. Лицо её было спокойным, как всегда, но глаза... глаза были другими. Это был взгляд человека, который принял своё место в мире, несмотря на все его изменения.

– Нет, я не боюсь, – ответила она. – Я боюсь забыть, что такое быть человеком.

Мария почувствовала укол сожаления. Она сама начала терять часть себя, переписывая память, избавляясь от ненужного. Иногда ей казалось, что её сознание стало чем-то вроде чистого холста, но холст этот был пустым, и краски постепенно исчезали.

– Ты видела их? – спросила мать. – Те, кто остался между мирами. Они всё забыли, а теперь не могут найти себя.

Мария кивнула, хотя она и не хотела говорить об этом. "Серые" были тем, чего она боялась больше всего. Люди, которые потеряли свою суть в стремлении к вечной жизни и бесконечным обновлениям. Они были теми, кого забыли все, даже они сами. И теперь, как тени, бродили по улицам, не принадлежа ни к одному из миров.

– Ты думаешь, я стану одной из них? – спросила она.

Мать посмотрела на неё с мягким беспокойством.

– Ты хочешь узнать, что будет с нами, если продолжим изменяться? Ответ в том, что мы всё теряем, по чуть-чуть, каждый раз, когда меняем себя. Но это не смерть, это… исчезновение. И если мы не будем помнить, что мы были, кто мы вообще?

– Я не хочу забывать, – сказала Мария.

– Ты будешь помнить, если выберешь это, – ответила мать. – Но выбор всегда за тобой. И помни: в этом мире мы теряем многое, чтобы стать кем-то другим. И что мы теряем  — это, возможно, самое важное. Ты — это не только то, что ты выбираешь оставить, но и то, что решаешь не забывать.

С каждым днём мир становился всё более странным. Жизнь, словно река, текла через людей, оставляя за собой лишь следы. И каждый, кто пытался остановить течение, рисковал потерять свою суть.

Мир стал полем бесконечных возможностей, но каждый шаг на этом пути мог быть последним. Венеция нового времени был точкой выбора. Каждый, кто здесь жил, должен был решить: остаться человеком, стать обновлённым или раствориться в данных.

Мария стояла на мосту Риальто и смотрела на отражение в воде.

Кем она была?

Ответа не было.

Только бесконечные вариации её будущего.

***

В Венеции ходили слухи, что если ты заблудишься в своём прошлом, если хочешь вспомнить что-то утраченное, этот мост найдёт тебя сам.

Мария смотрела на город. На его новых улицах, в меняющихся зданиях, в капсулах, скользящих по каналам, всё ещё жила память о Венеции прошлого. Но кем была она сама? Может, где-то существовал мост для неё?

В Венеции всегда были мосты. Осталось только решить, по какому из них идти. Мария сделала шаг.

***

Пьер шёл по улице, наблюдая, как перед ним меняется город. Голографические проекции сливались с каменными мостами, светлые фигуры «Новых» проходили сквозь старые стены, а «Чистые» сидели в кофейнях, словно застывшие во времени.

Впереди стояла Мария.

— Я хочу помнить. Всё.

Ночь окутала Венецию, но город не спал. Он никогда не спал.

Мария закрыла глаза. В голове роились тысячи воспоминаний — настоящих, стертых, подмененных. Она не знала, какие из них действительно принадлежали ей. Но теперь это было неважно.

Пьер взял её за руку.

— Ты готова?

— Да.

 В сознании Мари вспыхнули образы — детство в старом доме на воде, первый поцелуй на крыше собора, вечерние прогулки по набережным. Но вместе с ними пришли и другие сцены — странные, незнакомые, будто прожитые кем-то другим.

— Я... уже жила здесь раньше, — прошептала она.

Пьер улыбнулся.

— Все дороги ведут в Венецию.

Город мягко светился в ночи, переливаясь отражениями на воде. В это мгновение Мария поняла: прошлое, будущее и настоящее здесь всегда были одним целым.

Венеция, как и память, никогда не умирала.