IV. Некролог убитого поэта

город царапает замёрзшими пальцами
пузо, и в ранах возделал нам пашни.
люди на это попрятались в панцири,
строят из своих же костей себе башни.

отголоском былого величия
чей-то смешок прозвучал в подворотне.
у нас с моей лирикой ничего личного,
только делёжка вещей при разводе.

сколько лет я потратил на зависть
не в ком-то ко мне, а в обратную сторону.
долго архангелы свечки держали,
ни одного слова я не берёг смолоду.

спасаясь, стихи сохранились не очень.
хотел бы на плахе их место занять.
с тех пор небеса не сомкнут свои очи,
известно по ком звонят колокола.

и это некролог убитого поэта,
апофиоз разбитого корыта.
люди смеялись: "тоже мне, проблема,
плакать по собаке, что уже зарыта"

и это некролог убитого поэта,
последние слова растоптанного "эго".
и кажется, что каждому плевать на это.
второстепенный персонаж для нового завета.

заливается песней
в истерическом ритме
обезумевший замысел божьих детей,
пока тысячи шершней
тонут заживо в спирте
ради омоложения кожи людей,

и шепчут: "Боже, спаси нас..."
и кричат: "Боже, спаси нас!"

а он замахнул для пощёчины руку,
и ею зевоту прикрыл.
как блоха, оседлавшая суку,
надо мною кружил серафим.

и талдычил без умолку проповедь,
долго смеялся, держась за живот.
а я думал: пропади оно пропадом,
тяжек и честен финальный итог.

и лица людей искажаются,
меж зубов морды демонов смотрят.
и четыре загадочных всадника
скачут медленно с моря.

и это некролог убитого поэта,
крик ворон вместо флейт и лир.
а верит ли бог в одного человека
так же, как в бога верит весь мир?