Моя жизнь-1-2

                ***

Девятковская Летописьь-Возвращение с острова
Сахалина 1940 г.

Во время переезда  возраста 1-8 месяца
я заболел двух-сторонним воспалением лёгких.
Очень хорошо помню эту болезнь.
Поезд. Вагон и купе. Лежу в правой стороне
на койке внизу. Очень болит голова.
Мама-Петрушина Евгения Дмитриевна сидит
на противоположной стороне. Я точно помню
 то место, на котором ещё лежу. Оно
прохладное и переставляю на него свою голову
на то место, на котором ещё не лежал.
Оно прохладнее.
Мама сидит на противоположной сидении в
 купе вагона. Я не вижу, но чувствую,что
в вагон заходит папа-Девятков Прокоптй
 Степанович рождения 1911 года д. Андрюшино
и садится рядом с мамой, но я его не вижу.
Чувствую, что он спрашивает маму, что это
он так передвигается? Мама ему отвечает
-Он лечится. На этом моя память кончается.
Это был 1939 год. Мама мне говорила что в Тюмени
я был очень хмур. А потом увидел, как с комода
упала красная игрушка и я расхохотался
и дело пошло на поправку. Эта болезнь была
двух-стороннее воспаление лёгких.
На то время она была неизлечима.
----
Во время Войны в деревне Паченке, я в доме был один
около возраста трёх-четырёх лет во дворе дома
и сильно хотел есть. Было лето. И я решил есть
 траву, что росла на дороге.
Но трава в горло не шла, и я молча отчаявшись,
пошёл умирать. Больше ничего в этот трёхлетний
 эпизод не помню.

Мама родилась в деревне Паченке 4 января
1915 г. рождения.
--------------
Жизнь-2.
АДТВК-Абаканская Детская Трудовая
 Воспитательная Колония-АДТВК.

Попал я туда в 1953 году по заявлению мамы, так,
 как часто убегал из дому.
Когда убегал-то искал таких-же бедолаг, чтобы
с ними и жить беспризорником, как они.
Нас было пять человек. Спали где придётся. Часто
 спали под старым деревянным мостом
через реку туру, который сгорел в 1956 году.
Там пролегала трасса водопровода засыпанная
деревянными опилками. И зимой нам там было
 тепло, прижавшись друг к другу.
Порой и курили один какой окурок на всех пяти
человек, делая одну две затяжки.
Этот мост сгорел в 1956 году, когда я уехал
 в город Магадан.  Скорее всего от такого-же
окурка. Я тогда уехал в г. Магадан весной
1956 года по объявлению в в Тюменских газетах.
Шли туда на Пароходе Балхаш.
Учились на слесарей сан-техников.
Во врем я учёбы мне приходилось спасать
от нападения бандитских групп на наших
ребят. Как говорится - был авторитетом.
Это зарегистрировано в тогдашней милиции
по адресу г. Магадан угол улицы им. Сталина
 и проспекта им. Ленина. Во время учёбы
получил наивысший на то время Шестой разряд
сантехника в 17 лет.
Возможно только потому, что не брал за
 работу МЗДУ. Мзда была, как правило в пределах
десяти рублей. Был авторитетом среди
 авторитетов. Как-то после обеда ко мне подошли
 все авторитеты и предложили мне группой
чемпиона области по классической борьбе-Лёву
предельного для нас возраста-лет тридцати.
Лева шёл впереди нас метров в тридцать.
 Я чувствовал, что он может нас всех разложить
по косточкам, но и без этого зачем его трогать.
Я в ответ ответил, зачем его трогать.
Услышав мой ответ ребятам-Лёва распрямился и
пошёл своей дорогой.
Вот так я оказался Авторитетом среди
 авторитетов.


----------------

Все ребята были очень дружные и ни когда друг друга не обижали. Я не мог ни воровать ни петь, но все они со мной делились поровну. На маму я не обижаюсь. Её всегда любил и люблю до сих пор, хотя её давно уже нет-моей крохи. Глаза начинают капать слезами, вспоминая о ней. Пока прекращу писать. Потом дополню. Всего Вам мои потомки доброго и здоровья.
 Отец. Дед. Прадед. Девятков Владимир Прокопьевич 83 лет отроду.
Тюмень.
         Мама оформила на меня документ в детскую колонию.
Как сейчас всё помнится-Жили на улице Мостовой,
 ныне ул. им. Постового милиционера-Щербакова.
Было утром уже часов около десяти. Дома была мама-
брат Витя и я. Я сварил манную кашу. Налил в
малированную и слегка побитую чашку молочной манной каши.
Эта чашка до сих пор у меня находиться.
Надо-же-Сохранилась. Видя её проносится всё
моё детство и юность!
А год уже был 1951. В магазинах уже продавалось
 сливочное масло, и сахар выбрасывали.
Только приготовился есть кашу, как приходит мужчина
 лет тридцати. Оказывается он должен меня увести
 в милицию. Он уводит, а в милиции садят меня в камеру.
Камера была большая, с высоким потолком. Я сутки
прбыл в ней на голом полу и очень голодный был.
Кашу манную дома он не дал мне поесть. На вторые сутки
 мне бросили матрац Он был очень, очень грязным.
Я не ел уже двое суток. Дали поесть только на
 третьи сутки. Потом мне в камеру поселили парнишку-
Ногавицина Толю. Его тоже оформила его мама
по той причине, что дома нечего было есть.
На четвёртые сутки нас отвели на железнодорожный
вокзал и мы поехали на поезде в город Абакан.
И нас привезли в Абаканскую Детскую Трудовую
Воспитательную Колонию. Сокращённо-АДТВК.
Она находилась около пяти километров около
города-Черногорска. Поселили нас в карантин,
 где уже было в нём человек двадцать.
Помню, что на ужин нам дали овсянную кашу,
а, когда стемнело, ребята вытащили из окна,
 подпиленную в решётке раму и трое выскочили
 на свободу. Потом ещё один пацан выпрыгнул
в тёмный вечер, а за ним и я. Было очень темно.
И спрашивается-Зачем бежали, куда бежали
и от кого бежали? Когда оказались в этой
кромешной темноте, кругом пищали, шипели змеи и гадюки.
Потому, что они лежали под камнями,а мы же камни
в слепоте-то, шевелили и тревожили их сон.
Попали в какую-то деревню и ночевали в стогу
сена. Нас заметили хозяйские девчонки и мы
 были вынуждены бежать. И потеряли друг друга.
Через пару дней я оказался на железнодорожном
вокзале. Был босой и оборванный. Сижу на этом вокзале
и подходит ко мне миллиционер и спрашивает
-Где живёшь? Я сообразил, что в каждом городе
имеется улица им. Сталина и отвечаю ему
-Улица Сталина 18. И милционер отошёл от меня.
Потом меня поймали в городе Ужуре и вновь привезли в
в ту-же Абаканскую Колонию. А, для беглеца,
которым я был, были самые тяжёлые работы. В основном
чистка туалетов. Там в карцере-кандее, находились
провинившиеся пацаны. Мне их было жалко и я через
решётки отдавал им свою пайку от завтрака.
Всё-таки, получилось так, что у нескольких ребят
Я оказался каомандиром. А, эти ребята были
беспредельщики. Любой из них в случае какой обиды,
запросто мог куском стекла распороть себе в ноге
икру, чтобы попасть в лазарет. А, когда такое
 происходит в колонии-то работники этого ведомства
не получают премиальные. А, в колонии было такое
правило, что нельзя ни в коем случае организовываться
в группы. А у меня была группа аж из шести человек.
Они меня все очень уважали. Я даже до сих пор
понять не могу, за что они меня уважали???
Ни кто из них не стал совершать преступления
над своим телом. В нашу группу хотело проникнуть
не мало других ребят, но я на это не решился идти.
И как-то кто-то из них где-то стащил четушку водки
и её распили в учебном классе. И нас всех доставили
к командиру роты. Всех ребят по очереди вызывали
в воспитательскую и избивали там до крови.
Меня вызвали последним, но не тронули.
Может полагали, если меня они не били до крови-то,
возможно ребята могли бы подумать, что я предатель.
А, возможно, что воспитатели меня не били, меня как
их командира. Иначе бы ребята снова стали
издеваться над своими телами-то тогда бы
воспитатели всей колонии не стали бы получать
премиальные.А, было-то мне всего Двенадцать лет.
всм моим ребятам было уже по тринадцать и
четырнадцать лет. А, я был непререкаемый и
уважаемый у них командир!!!  Считаю, что такая
характеристика была и у Воспитателей, которые,
и могли занести в архивы.
Да,вспоминая свои минувшие годы жизни, я до сих
жалею, что я не запретил ребятам пить водку.
До сих пор об этом жалею...

Дописывать буду позднее... Постараюсь писать полнее.
И о кличке и многих других ...
Так бы  очень хотелрсь с кем нибудь из этих
 ребят повидаться. Очень замечательные были пацаны
и очень смелыми, очень, очень.
Не забыть о четушке. Костёр для змей. Имена их.
Подкопы.  Мнение о беглецах... Пионерский лагерь.
и так далее

Прадед Девятков Владимир Прокопьевич.

-----------------------
Из Жизни-2.

Все ребята были очень дружные и ни когда друг друга не обижали. Я не мог ни воровать ни петь, но все они со мной делились поровну. На маму я не обижаюсь. Её всегда любил и люблю до сих пор, хотя её давно уже нет-моей крохи. Глаза начинают капать слезами, вспоминая о ней. Пока прекращу писать. Потом дополню. Всего Вам мои потомки доброго и здоровья.
 Отец. Дед. Прадед. Девятков Владимир Прокопьевич 83 лет отроду.
Тюмень.
         Мама оформила на меня документ в детскую колонию.
Как сейчас всё помнится-Жили на улице Мостовой,
 ныне ул. им. Постового милиционера-Щербакова.
Было утром уже часов около десяти. Дома была мама-
брат Витя и я. Я сварил манную кашу. Налил в
малированную и слегка побитую чашку молочной манной каши.
Эта чашка до сих пор у меня находиться.
Надо-же-Сохранилась. Видя её проносится всё
моё детство и юность!
А год уже был 1951. В магазинах уже продавалось
 сливочное масло, и сахар выбрасывали.
Только приготовился есть кашу, как приходит мужчина
 лет тридцати. Оказывается он должен меня увести
 в милицию. Он уводит, а в милиции садят меня в камеру.
Камера была большая, с высоким потолком. Я сутки
прбыл в ней на голом полу и очень голодный был.
Кашу манную дома он не дал мне поесть. На вторые сутки
 мне бросили матрац Он был очень, очень грязным.
Я не ел уже двое суток. Дали поесть только на
 третьи сутки. Потом мне в камеру поселили парнишку-
Ногавицина Толю. Его тоже оформила его мама
по той причине, что дома нечего было есть.
На четвёртые сутки нас отвели на железнодорожный
вокзал и мы поехали на поезде в город Абакан.
И нас привезли в Абаканскую Детскую Трудовую
Воспитательную Колонию. Сокращённо-АДТВК.
Она находилась около пяти километров около
города-Черногорска. Поселили нас в карантин,
 где уже было в нём человек двадцать.
Помню, что на ужин нам дали овсянную кашу,
а, когда стемнело, ребята вытащили из окна,
 подпиленную в решётке раму и трое выскочили
 на свободу. Потом ещё один пацан выпрыгнул
в тёмный вечер, а за ним и я. Было очень темно.
И спрашивается-Зачем бежали, куда бежали
и от кого бежали? Когда оказались в этой
кромешной темноте, кругом пищали, шипели змеи и гадюки.
Потому, что они лежали под камнями,а мы же камни
в слепоте-то, шевелили и тревожили их сон.
Попали в какую-то деревню и ночевали в стогу
сена. Нас заметили хозяйские девчонки и мы
 были вынуждены бежать. И потеряли друг друга.
Через пару дней я оказался на железнодорожном
вокзале. Был босой и оборванный. Сижу на этом вокзале
и подходит ко мне миллиционер и спрашивает
-Где живёшь? Я сообразил, что в каждом городе
имеется улица им. Сталина и отвечаю ему
-Улица Сталина 18. И милционер отошёл от меня.
Потом меня поймали в городе Ужуре и вновь привезли в
в ту-же Абаканскую Колонию. А, для беглеца,
которым я был, были самые тяжёлые работы. В основном
чистка туалетов. Там в карцере-кандее, находились
провинившиеся пацаны. Мне их было жалко и я через
решётки отдавал им свою пайку от завтрака.
Всё-таки, получилось так, что у нескольких ребят
Я оказался каомандиром. А, эти ребята были
беспредельщики. Любой из них в случае какой обиды,
запросто мог куском стекла распороть себе в ноге
икру, чтобы попасть в лазарет. А, когда такое
 происходит в колонии-то работники этого ведомства
не получают премиальные. А, в колонии было такое
правило, что нельзя ни в коем случае организовываться
в группы. А у меня была группа аж из шести человек.
Они меня все очень уважали. Я даже до сих пор
понять не могу, за что они меня уважали???
Ни кто из них не стал совершать преступления
над своим телом. В нашу группу хотело проникнуть
не мало других ребят, но я на это не решился идти.
И как-то кто-то из них где-то стащил четушку водки
и её распили в учебном классе. И нас всех доставили
к командиру роты. Всех ребят по очереди вызывали
в воспитательскую и избивали там до крови.
Меня вызвали последним, но не тронули.
Может полагали, если меня они не били до крови-то,
возможно ребята могли бы подумать, что я предатель.
А, возможно, что воспитатели меня не били, меня как
их командира. Иначе бы ребята снова стали
издеваться над своими телами-то тогда бы
воспитатели всей колонии не стали бы получать
премиальные.А, было-то мне всего Двенадцать лет.
всм моим ребятам было уже по тринадцать и
четырнадцать лет. А, я был непререкаемый и
уважаемый у них командир!!!  Считаю, что такая
характеристика была и у Воспитателей, которые,
и могли занести в архивы.
Да,вспоминая свои минувшие годы жизни, я до сих
жалею, что я не запретил ребятам пить водку.
До сих пор об этом жалею...

Дописывать буду позднее... Постараюсь писать полнее.
И о кличке и многих других ...
Так бы  очень хотелрсь с кем нибудь из этих
 ребят повидаться. Очень замечательные были пацаны
и очень смелыми, очень, очень.
Не забыть о четушке. Костёр для змей. Имена их.
Подкопы.  Мнение о беглецах... Пионерский лагерь.
и так далее

Прадед Девятков Владимир Прокопьевич.